Призраки Востока - страница 7

Когда наступали сумерки,

Мы вместе возвращались домой…

Теперь в камышах Аканумы

Мне спать предстоит одной…

Какое невыразимое горе!

Произнеся эти слова, женщина воскликнула: «Ты пока не понимаешь, что ты наделал! Но завтра в Аканума ты увидишь, увидишь…». Речь ее снова прервалась рыданиями, и она исчезла.

Проснувшись поутру, Сёндзё так явственно помнил свой сон, что не мог не встревожиться. В ушах все еще звучали слова: «… завтра в Аканума ты увидишь, увидишь…». Сёндзё тут же решил отправиться к реке и убедиться, только ли сон видел он этой ночью.

Выйдя на берег, охотник сразу заметил одинокую утку. Птица вовсе не испугалась человека, наоборот, она повернула голову и, пристально глядя в глаза Сёндзё, поплыла прямо к нему. Возле самого берега осидори вспорола себе грудь клювом и умерла.

После этого случая Сёндзё обрил голову и стал монахом.

В городе Ниигата в провинции Этидзен жил некогда человек по имени Нагао Тосэи.

Отец Нагао был лекарем и сына обучил своему ремеслу. Еще в раннем детстве Нагао обручили с дочерью отцовского друга. Девочку звали О-Тэи. Семьи договорились отложить свадьбу до того времени, когда Нагао закончит обучение. Но О-Тэи росла слабенькой, а в пятнадцать лет подхватила еще и чахотку. Жить ей оставалось недолго, и как только О-Тэи узнала о своей участи, она послала за Нагао, чтобы проститься с ним.

Юноша пришел и встал на колени возле изголовья больной.

– Нагао-сама12, суженый мой! – сказала ему О-Тэи. – Мы обручены с детства, а в этом году могла бы состояться наша свадьба. Но богам виднее, что лучше для людей. Я умираю и это хорошо. Ведь проживи я еще несколько лет, что кроме забот и горя изведали бы вы со мной? С моим здоровьем я никогда не стала бы хорошей женой. Продолжать жить хотя бы только ради вас – было бы эгоистично с моей стороны. Я уже смирилась с мыслью о смерти, и хочу попросить вас не горевать о моей кончине. Но вот что еще я хотела вам сказать. Я думаю, нам суждено встретиться снова.

– Конечно, суждено, – совершенно серьезно ответил ей Нагао. – И там, на Чистой Земле13 нам уже не будет грозить боль разлуки.

– Нет-нет, – мягко возразила О-Тэи, – я имею в виду вашу нынешнюю жизнь, Нагао-сама. Конечно, если вы этого захотите. Только придется подождать. Ведь я должна родиться вновь и успеть вырасти. Я понимаю, что пятнадцать-шестнадцать лет – это долго. Но ведь вам сейчас только девятнадцать…

Нагао не хотел спорить с умирающей. Он ласково ответил:

– Ждать тебя, моя суженая, не только мой долг, но и великое счастье. Ведь мы обещаны друг другу в семи следующих воплощениях.

– Вы не верите мне? – спросила О-Тэи, вглядываясь в лицо жениха.

– Дорогая моя, – отвечал смущенный Нагао, – я только сомневаюсь, что смогу узнать тебя в другом теле, под другим именем. Ты же не сможешь подать мне знак?

– Наверное, нет, – вздохнула она. – Только боги и Будда знают, когда и где нам суждено встретиться снова. Но если вы будете ждать меня, я обязательно вернусь к вам. Помните мои слова.

О-Тэи замолчала, откинулась на подушку и закрыла глаза. А вскоре перестала дышать. Она была мертва.

* * *

Нагао был искренне привязан к О-Тэи и сильно горевал. Он сделал поминальную табличку с ее именем14, поместил в свой домашний алтарь и каждый день совершал перед ней жертвоприношения. При этом он не переставал думать о последних словах О-Тэи и, чтобы порадовать ее дух, даже написал торжественное обещание жениться на ней, если она сможет вернуться к нему в другом теле. Бумагу он скрепил личной печатью и положил в алтарь рядом с поминальной табличкой.

Поскольку Нагао был единственным сыном в семье, жениться ему все-таки пришлось. Спустя некоторое время он уступил желанию отца с матерью и привел в дом жену, выбранную родителями. Но и тогда он продолжал совершать приношения в домашнем алтаре перед именем О-Тэи, с грустью и теплотой вспоминая свою первую суженую.

Шли годы, и постепенно прошлое затуманивалось, имя О-Тэи тускнело в памяти Нагао и он, если и вспоминал свою несостоявшуюся жену, то чаще как сон, оставивший по себе боль на сердце.

Время несло с собой не только забвение, но и новые несчастья. Родители Нагао умерли, потом смерть забрала жену и единственного ребенка. Нагао остался один на свете. Однажды он собрался, покинул опустевший дом и отправился в долгое путешествие в надежде забыть о своих бедах.