Про котов и некотов - страница 7

Но однажды подруга была потрясена: её для разговора вызвал декан. Оказывается, Гутька узнала, где учится Надежда, пришла в подгорный корпус института, где располагалось историко-английское отделение, пала в ноги декану, прямо на пол, и слёзно молила что-нибудь сделать, потому что ей жить не даёт проклятая девица… Надюша так растерялась, что сначала даже не знала, что сказать: настолько нелепо и неожиданно прозвучали эти слова. Слава богу, декан у них был не то что вменяемый – просто мировой дядька с прекрасным чувством юмора, он посочувствовал своей студентке, но всё-таки посоветовал быть осторожнее: кто знает, что ещё на уме у полубезумной женщины?

Вот куда меня завели воспоминания. А ведь мне хотелось ещё написать несколько слов о том, как я четыре года занималась в танцевальном кружке, гордо именовавшемся хореографической студией. Это я всё пытаюсь доказать, каким занятым человеком была в детские и отроческие годы. Занятия в кружке были, кажется, два раза в неделю; перед выступлениями мы занимались чаще. Руководила студией дама, которая позже вела у нас историю. О, это особый персонаж. Скорее всего, дама когда-то подвизалась на ниве балетного искусства, видимо, в массовке бегала. Росточек у неё был детский, зато выправка военная, даже больше – она была пряма, как палка, и так же худа. Ходила годами в коротком чёрном или тёмно-коричневом платье, нет, не ходила – ступала, шествовала. Она была так необычна, так суха, что казалась нам куклой. Честное слово, мы, старшеклассники, её побаивались. Когда дама стала вести у нас историю в десятом классе, каждый был намного выше её ростом, но мы трепетали, когда она входила в класс. Более того, шутник Женька – спортсмен двухметрового роста – выглядывал постоянно в коридор и наконец приглушённо вскрикивал: «Змей идёт!» Мы вставали по стойке «смирно». Неслышно заходил змей, оглядывал класс немигающими глазами, – это были тягостные секунды – разрешал сесть. Все тихо сидели, пряча лица. Никому не хотелось идти отвечать.

Да, я же знаю даму в другой роли – там она была куда эмоциональнее. Когда балерунья вела занятия танцевального кружка, она оживлялась, вдохновенно кричала на нас и била линейкой по ногам, если мы недостаточно сильно их тянули. Мне такие методы совсем не по душе, хотя танцевать понравилось: я вдруг ощутила возможности своего тела, как будто наконец поняла, что у меня есть ноги, которые могут выполнять нужные па, есть руки, которые могут делать разные движения, есть корпус, который должен поворачиваться туда и сюда, и всё это не валяется где-то по отдельности, а собрано в единый действующий механизм (организм), управляемый разумом и чувствами. Некоторые бальные танцы были особенно приятны: там моим постоянным кавалером был славный мальчик Федя, простой, наивный, добрый. Я не была в него влюблена, просто на фоне остальных мальчишек он казался ангелом.

Но почему-то потом пошёл уклон в народные танцы, точнее, в эстрадные псевдонародные. Помнится, мы с успехом исполняли на сцене городского деревянного театра (он потом сгорел по неизвестной причине) танец «Пряники». Задействованы были только девочки. Первой, как самая маленькая, выходила я, высоко поднимая ноги, прочерчивая прямую линию от одной кулисы до другой. За мной выходила девочка ростом чуть выше, и так далее, пока нас не становилось двенадцать. Другие движения мне не запомнились, только начало танца.

Перед выступлением приходилось долго торчать в театре в служебных помещениях: мы заранее приходили туда, переодевались, готовились, ждали, когда придёт наш черёд. Иногда ожидание затягивалось, потому что программу концерта художественной самодеятельности могли изменить. Помню, как я в костюме, в подобии балетной пачки, смотрелась в старинное зеркало на театральных задворках и чувствовала, как у меня от страха всё сжимается в животе, ноет, тянет, падает и снова идёт волной вверх. Возникало ощущение, что ты утратил себя, всё забыл, ничего не сможешь сделать, – не люблю бояться из-за беспомощности, на которую обрекает вот такой противный липкий страх. Есть страх-задор, страх-вспышка – сгусток энергии, порыв к действию – это помогает справиться с чем-то трудным.