Про то, как вредно посылать драконов - страница 45

— Мы так не договаривались, — я уже начала злиться.

— Моя ла Тао, мы с тобой вообще ни о чем не договаривались. Так что будь хорошей девочкой, помолчи, — все, наша семейная жизнь разбилась о риф недопонимания.

Таш, напомни мне поискать книгу с заглавием «100 и 1 способ убить дракона».

«Как пожелаешь» — фыркнул метоморф.

Дракон по имени Дизар вышел из избушки. Какой исполнительный однако. Ксадар же ни слова не говоря ушел в спальню. Я осталась стоять на том же месте.

— Слушай, как тебя там? Как вы различаете чистокровных и полукровок? — задаю я насущный вопрос оставшемуся дракону.

— Зовите меня Норган, ла Дара, — после затянувшейся паузы ответил мне дракон. — Аура. У полукровок она особенная.

Меня опять обозвали непонятным словом.

— Я сильно выделяюсь? — задаю вопрос в лоб.

— Ваша маскировочный слепок в трещинах от вашей ауры. Да, вы очень выделяетесь.

— А что значит ла Дара? — я подступаю ближе к даркону.

— Ла Тао, я оставил тебя всего на минуту, и ты уже умудрилась задать неуместные вопросы. И после этого ты желаешь, что бы я оставил тебя при дворе власть имущего? — ну и гадкая же у него усмешка. Холодная и презрительная, вот только в глазах что-то странное мелькает. Такими темпами я искренне познаю чувство ненависти.

— Ксадар, ты не представляешь, сколь сильно я сожалею о нашем знакомстве, — смотрю ему прямо в глаза. Ударит, не ударит?

Не ударил. Но очень хотел. Вместо этого он повернулся к Ташу.

— А о встрече с этим метаморфом ты не сожалеешь? — что-то мне не нравится направление его мыслей.

— Не смей, — закрыла я Таша собой. И поняла, что дала ему в руки самое сильное оружие против себя.

— Норган, ты перемещаешь ее зверюшку, — и он шагнул ко мне.

Ну уж нет! Я не хочу! Я не для этого пряталась полгода!

И когда это мое мнение кого-то интересовало?

Ну что я могу сказать? У драконов невероятная архитектура. Мощная и изящная одновременно. Теперь я вижу сходство с моим родовым замком и замками Высших. Правда я только один видела, но это пока.

Асандер рассказывал, что материк окружает барьер не позволяющий драконам просто так телепортироваться. Но мы каким-то образом оказались сразу на материке. Как такое возможно? Асу я верю, драконы не лгут. Это что получается мои конвоиры настолько могущественны, что им барьеры не писаны? Или у них персональный пропуск? Нужно будет обязательно уточнить, а то ведь мне отсюда еще выбираться.

Так вот, насчет архитектуры. Еще мгновение назад я пыталась отбиться от прикосновений Ксадара в избушки отшельницы Асклеа, и вот мы с ним стоим на огромной площадке из камня. Я так поняла посадочной. Ярко светило солнце, ветер ласково играл с моими волосами. Здесь было лето в самом разгаре. А я находилась в пожалуй самом потрясающем замке этого мира, хотя надо признать не так уж много я их видела. Во первых он был… белый. Во вторых огромный. А в третьих невероятно изящный. А вид из него открывался глаз не отвести, с одной стороны море, с другой зеленые холмы, а вдалеке изумрудный лес. И все это портил один момент — руки дракона на моей талии.

— Это что? — решаю уточнить я.

— Это твой личный замок, — был мне ответ.

— У меня уже один есть. Мне его по за глаза хватает, — попыталась вывернутся из его захвата. Ну да, конечно, так меня и отпустили.

— Забудь про него, — опять вернулся холодный тон.

— А где Таш? — огляделась я.

— Норган еще не долетел, — холодно бросил Высший, и схватив меня за руку потянул знакомиться с моей новой собственностью. Всегда любила шикарные подарки. Может не так уж и плохо быть с драконом? Ну какой еще мужик мне замок презентует?

Стоп. В каком смысле Норган еще не прилетел?

— Ксадар, почему он летит? Мы же перемещались, — встала как вкопанная я.

— Переместился только я. Норган не может этого сделать, — он внимательно всматривался в мое лицо. Подошел ко мне ближе и взял за руку.

— Ты сказал, что это мой замок, то есть совсем-совсем? — с затаенной надеждой спросила я.

— Да.

— И я могу делать что захочу? Тот лес тоже мне принадлежит? — вопрос разумный, обычно замки были лишь дополнением к земле на которой они стояли. И самые малые границы этой земли простирались до горизонта, который был виден с пика самой высокой башни. Земля это деньги, а деньги я люблю.