Пробуждение - страница 2

  Здесь же места были сильно отдалены от гор. По рассказам стариков сотни лет назад именно на этих землях находилась деревня или даже небольшой город какого-то народа: то ли людей, то ли эльфов - гномы не знали. Видимо, потом места заболотились, и стало трудно возделывать почву. Поселение опустело. Оба товарища уже поняли, что это не сказки, ведь совсем недавно они видели остатки стен и фундаментов древнего поселения. Сам этот факт мало заботил их. Толку от стен мало - ни посолишь, ни зажаришь. Но все же было что-то особенное, потаённое и древнее в самом воздухе этого леса. Именно поэтому гномы старались не шуметь и тихо продвигались вперед, как будто не желая потревожить покой земли здешних мест.

  Снег почти совсем перестал и теперь только короткие порывы ветра сбивали пушок с веток над их головами. Эти редкие дуновения ветра несли снежинки дальше, играясь с их бликами на закатном солнце, и рассыпали по земле - местами голой, местами устланной неглубоким снегом или льдом там, где проступало болото. Настала та тишина, которая бывает на закате хорошего зимнего дня. В ней можно было услышать лишь, как иногда трещат деревья от мороза, или как гаркает вдали ворон. Уве, разомлевший от тепла костра и съеденного мяса, привалился спиной к дереву и ненадолго закрыл глаза. Он знал все эти звуки, знакомые охотнику с детства, но в последние десять минут он различал какой-то новый, не известный ему звук. Звук как будто исходил откуда-то изнутри земли в нескольких десятках метров от них. Как будто пузырьки воздуха поднимались из глубин болота и старались пробиться к поверхности льда. Время от времени он отличал и короткий и сухой щелчок, похожий на звук ломающегося льда.

  - Как думаешь пойти обратно? Тем же путем через Лисий ручей или попробуем сразу на север к горам, чтобы потом спокойно вдоль них двинуться на юго-восток? Авось так не заблудимся. Зверья нам всё равно уже не наловить. Худо с зверьем, так лучше из лесу этого побыстрее выбраться, - сказал Ремдаль, прервав мысли Уве, прислушивающегося к звукам леса.

  - А тебе лишь бы к горам побыстрее. Что Смарве то своей скажешь, когда ни с чем домой припрешься?

  - А скажу, что Уве-прожора всю добычу на обратном пути съел, - заржал Ремдаль во всю глотку. - Она не постесняется. Навестит тебя, да обухом приласкает.

  В ста шагах от них вдруг треснул лёд четче и громче чем обычно. Гномы резко обернулись на звук и машинально схватились за оружие - Уве за свой боевой топор, оставленный на камне, Ремдаль за метательный топорик за поясом. Напряглись и начали медленно вставать. Замерли на полусогнутых, наклонив головы вперед к месту, откуда исходил звук. Из-за наступившего сумрака уже было слишком трудно разглядеть что-либо в деталях, но мгла все же не успела затянуть лес полностью. Они различали заснеженную поверхность земли, деревья, силуэты молодых сосенок, торчащие из снега то тут, то там, и гладь льда впереди. Вернее лёд был уже не гладким, а надломленным, как будто что-то из-под корки ...

  Сердце Уве, дающее спокойный ритм, вдруг, ухнуло куда-то вниз и застучало отчетливо в груди и выше, где-то у горла. Он с ужасом уставился на то место, откуда начали медленно вылезать длинные пальцы с острыми когтями. Они с хрустом продолжали медленно ломать лёд, немного подёргиваясь и перебирая между собой, пытались найти опору, чтобы вытянуть на поверхность то, что было подо льдом. Оба гнома так и стояли, превратившись в один слух, в один взгляд. У них не было мысли бежать без оглядки или стремительно напасть. Они просто ждали, натянувшись как струны. Ждали каждый дальнейший сантиметр существа. Вот уже появилась вторая рука и, опёршись о другой край образовавшейся проруби, потащила тело наружу. Медленно начала появляться лысая вытянутая, похожая на змеиную, голова: бледная, с синеватым отливом и с чуть прозрачной кожей, так, что были видны тёмно-синие вены на висках. Небольшие змеиные, жёлтые глаза начали открываться и, открывшись, сразу встретились с глазами Уве. Вода и кусочки льда медленно стекали по широким скулам. На несколько секунд водворилась тишина, нарушаемая лишь звуком капель и льда, стекающих с морды, и падающих в воду. Лапы были широко расставлены по краям проруби локтями вверх и все ещё возвышались над пригнутой головой. Казалось, оно оценивало ситуацию. Прошло мгновение. Тварь неожиданно пискляво чихнула, сбросив остатки льдинок и капель с головы, и как будто нехотя начало выползать на лёд.