Пробуждение - страница 45
— Мы уже сказали, в Созополе.
— А почему она не приехала с вами?
— Потому что решила остаться…
— Как это остаться? Вы уезжаете, а она остается — с какой стати?
— Ее дело…
— Как это «ее дело»! Я тебе доверила детей, а ты ее оставила… Как же так?
Петринский попытался было навести порядок, но женщины не обратили на него внимания. Он принес стулья. Предложил сесть. Включил на террасе свет: пусть посмотрят друг на друга, успокоятся. Курортницы действительно почернели от солнца, от них еще пахло морем. Они были в платьях с короткими рукавами. Даже впалые груди старой девы были выставлены напоказ, в глубоком декольте виднелись ее ключицы и слабый намек на бюст. Петринский принес им шерстяные кофты, говоря, что по вечерам у подножия Витоши холодно. Накинул им на плечи. Евдокия снова завелась: где Теменужка и почему они оставили ее в Созополе? Малина и Пенка продолжали «тянуть волынку», но это только усилило подозрения Евдокии. Она уже предчувствовала беду.
— Почему вы оставили ее в Созополе? — настаивала она. — Как вы посмели ее оставить?
— Видишь ли, Евдокия, — осмелилась наконец старая дева, — с Теменужкой случилось кое-что непредвиденное, чего мы, бесспорно, не желали, но оно все-таки случилось. Теменужка сошлась с одним парнем!
— Что, что?
— Сошлась с одним парнем!
— Как это? Что значит «сошлась»?
— Да как тебе сказать… — попыталась объяснить Малина, — ты помнишь стихотворение Христо Ботева? Все очень просто.
— Малина! — оборвала ее Евдокия. — Ты на самом деле решила свести меня в могилу своими глупостями! Говори яснее — что произошло с моим ребенком?
— Я уже сказала — Теменужка сошлась с одним парнем… В последний момент, перед самым нашим отъездом объявила, что остается… Представила его нам как своего жениха… Сказала, что остается с ним…
— Как так, «жениха»? — вмешался Петринский. — Значит, они помолвлены?.. Что значит «жених»?
— Всем ясно, папа, что значит «жених»! — отозвалась Пенка. — Мы все это прекрасно понимаем!
— Да вы с ума сошли! — стукнула кулаком по столу Евдокия. — Да я с вами не знаю, что сделаю!.. Как вы смеете говорить мне такие глупости!
— Но, мама, мы ни в чем не виноваты… Почему ты на нас сердишься?
— А кто виноват?
— Никто не виноват, — старая дева снова попыталась утихомирить разбушевавшиеся страсти, — никто и все тут… Девочка влюбилась… Что поделаешь? Любовь!
— Любовь!.. Хороша себе любовь!.. А ты куда смотрела? Для чего я тебя послала с ними… чтобы наблюдала, что делают, с кем ходят… Почему ты не влюбилась, а она, еще совсем ребенок, влюбилась!.. Ты-то почему не влюбилась, тебе-то уж давно пора влюбиться!
— Евдокия, не говори так!
— Почему это ты не сошлась, а она, видите ли, сошлась?..
— Возьми себя в руки, Евдокия! Я не виновата… Девочка ходила на пляж, как и мы… Они играли в воде в мяч… Плавали… Откуда я могла знать, что она влюбится… И ко всему прочему выйдет замуж!
Евдокия обхватила руками голову и облокотилась на стол.
— Вы отравили мне жизнь… Нет мне больше жизни!
— Мама!
— Не называй меня «мама»! Я тебе больше не мать!
— Но что плохого случилось? — продолжала девушка. — Влюбились, и всё! Что в этом плохого?
— А ты почему не влюбилась? Как так можно? Она младше тебя. Сначала должна была влюбиться ты, а уж потом она!.. Должен же быть какой-то порядок!
Девушка рассмеялась. А Малина многозначительно сказала:
— Любовь, Евдокия, не спрашивает!.. Эта птичка — как чертовка: «там, где хочет, пропадает, там, где хочет, песнь затянет!»…
Шутка Малины только разозлила несчастную мать. Она схватила мужа за плечо и подняла с места.
— «Трабант» здесь?
Петринский испуганно посмотрел на нее.
— «Трабант» здесь? — повторила Евдокия. — Здесь, я спрашиваю, «Трабант»?
— Здесь.
— Садись и немедленно отправляйся в Созополь!
— Подожди, Евдокия! — подняла руку Малина. — Но они уже не в Созополе.
— Кто «они»?
— Она и он.
— Где же они?
— Поехали в свадебное путешествие на Солнечный Берег.
— Еще того лучше!.. Только этого не хватало!..
— Извини, Евдокия, но он показался мне солидным человеком…
— Что значит «солидным»? Сколько ему лет?
— Мы не спрашивали, но должно быть около тридцати…