Пробужденное пророчество - страница 20

Но этого было мало. Ким прекрасно понимал, что рано или поздно его поймают. А с нелюдем, не имеющим не то что имперского, а тем паче мидиградского гражданства, но даже обычных документов, особо церемониться не станут. Закончить же свою жизнь на виселице эльфу вовсе не улыбалось.

Перспектив не было. Он даже не мог стать наемником – все упиралось в проклятые документы. Впрочем, даже если бы они были, что обычный наемник, пусть и с необычными способностями, может противопоставить всемогущему главе Тринадцатого департамента?

Эти пессимистические мысли не помешали лезвию в ловких пальцах Кима быстро и аккуратно отделить кошель от пояса какого-то зазевавшегося горожанина. Острые эльфийские глаза скользнули по сторонам, проверяя, нет ли где стражи, и… встретились со спокойным взором темно-карих глаз пожилого мужчины с седыми волосами до пояса, заплетенными в косу.

Киммерион замер. Он понял, что тот прекрасно видел, как кошель поменял владельца. Один крик – и эльфа ждала бы та самая виселица, встреча с которой не входила в его планы на ближайшее будущее. Но седой лишь укоризненно покачал головой и поманил вампира к себе. Опустив кошель в карман, Ким выскользнул из толпы и направился к незнакомцу. Но едва эльф приблизился, как мужчина, жестом пригласив Киммериона следовать за собой, развернулся и пошел в сторону Вольного квартала, прибежища музыкантов, художников, актеров и прочих представителей творческих профессий.

Пройдя по извилистым улочкам и переулкам, они вышли к небольшому саду, в глубине которого прятался маленький двухэтажный дом. Тихо и печально скрипнула несмазанными петлями калитка в кованой решетке, опавшие по осени листья прошелестели под ногами седого, когда он поднялся на крыльцо и отпер дверь.

Внутреннее убранство дома ясно говорило о том, что его обитатель одинок и уже давно не вылезает из финансового кризиса. На второе явственно намекали недорогая мебель, потрепанный плащ в прихожей, легкий запах дешевого масла для лампы, о первом сообщали пыль на комоде, растрепанные тетради на столе в кабинете, куда хозяин провел Кима, сваленные грудой ноты у пюпитра… Здесь давно никто не наводил порядок, женщина же последний раз посетила этот дом много лет назад. Однако чувствовалась во всем этом и своя непередаваемая атмосфера творческого беспорядка.

Мужчина небрежным движением скинул с потертого кресла не менее потертую шляпу, жестом предложил Киммериону присесть, но эльф предпочел остаться на ногах, прислонившись к подоконнику. Окно было завешено тяжелой шторой. Седой сам опустился в кресло.

– Я давно искал тебя, – голос у него был низкий, с хрипотцой.

– Меня?

– Да. Того, кто сможет стать моим учеником.

– Учеником? – вновь тупо повторил Киммерион. Он находился в полной растерянности, не понимая, что происходит.

– Да. Я скоро умру, детей или других родственников у меня нет, а оставить кому-то нужно многое. У тебя есть все для того, чтобы стать моим наследником, – талант, способности, желание и целеустремленность. Твои пальцы созданы не для того, чтобы резать чужие кошельки.

– Но…

– Никаких «но». Я предлагаю тебе стать моим учеником. Разумеется, ты можешь отказаться и уйти, я не стану тебя задерживать. Да и если бы попытался, не думаю, что у меня это получилось бы.

– Я просто хотел спросить, чему учиться?

Вместо ответа мужчина встал, подошел к столу, открыл один из ящиков и достал футляр, обтянутый серой кожей. Откинул крышку и извлек сделанную из красноватого дерева скрипку и смычок. Он поднес инструмент к плечу, прижался к ложу подбородком, взмахнул смычком…

Киммерион очнулся лишь через пять минут после того, как стихла музыка. И не сразу понял, что по его щекам текут слезы. Пронзительная мелодия вывернула его душу наизнанку, подняла из глубин подсознания то, о существовании чего эльф и не догадывался. Сейчас он чувствовал лишь одно желание, но желание непреодолимое. Киму казалось, что если его пальцы не ощутят сию же секунду тугие струны скрипки, если не взлетит к небу музыка, извлекаемая не из инструмента, а из страдающей души, то он умрет. Тотчас же умрет.