Продается дом с кошмарами - страница 10
Кажется, это в самом деле Кирилл Колдобин. Тот точно также болтал без умолку, побрызгивая слюной, и напоминал кран, который съехал с резьбы, и потому закрыть его никак нельзя.
— Не ты один меня не узнаёшь, — бодро сообщил Кирилл. — Недавно Зинаиду, физичку нашу, встретил. Хотел поздороваться, а она дёрнула от меня, как от чумы — думала, я у неё сумку с картошкой свистнуть хочу. Так и не догнал…Ну да, точно, весу я немного набрал, но это профессиональное. У меня ведь ресторанный бизнес — отец подарил, чтоб я не болтался без дела. И знаешь, Костян, я втянулся. Забегаловки «Во блин!» видел? Мои! Ты не думай, я в тренажёрном зале каждую неделю потею. Это на мне не жир, это мышечная масса!
Костя заметил, что на Кирилловом животе мышечная масса образовала идеально правильный шар. Голос Кирилла журчал и булькал, в машине работал кондиционер, и потому было прохладно и сумрачно. Бесшумно проплывали за смуглыми стёклами редкие прохожие. Призрак Грачёвой-Шварц понемногу отступил и сгинул, но терпкая боль осталась. «Коготь» не напечатают! Жизнь кончена…
— Ты, Костян, заснул, что ли? Ты меня слушаешь?
Кирилл ткнул Костю в бок тренированным локтем. В ответ Костя зевнул.
— Что, ночью тёлка какая-нибудь спать не давала? — весело посочувствовал Кирилл. — Я и сам вчера после клуба…
— Я всю ночь работал, — отрезал Костя, который ночью преспокойно спал.
Кирилл возмутился:
— Что, шеф у тебя зверь? Заездил? На сверхурочных сидишь? Вот гад!
— Я писатель, — ни с того ни с сего вдруг объявил Костя.
— Да ну!
Если б Кирилл остался прежним тощим пареньком, от удивления его лицо бы вытянулось. Теперь же оно осталось круглым, только болтливый рот из весёлого смайлика превратился в узкую «о».
— А что ты пишешь? — спросил Кирилл.
— Разное. Фэнтези в основном. Смотри, вот это скоро выйдет отдельной книгой.
И Костя показал Колдобину папку с «Когтем». Врал Костя редко и неохотно, а тут как-то само собой вышло. В конце концов, фантаст он или нет? Сколько можно слушать, как этот жлоб распинается про свои блинные?
— Днём я в фирме, а ночью пишу, — сурово пояснил Костя, и была это сущая правда. — Но скоро всё будет по-другому — я перехожу на профессиональный литературный труд. Вот доработаю роман, и привет! Я даже отпуск взял, чтоб обрубить все концы.
— Отпуск? А куда едешь? — оживился Колдобин.
Про фэнтези сказать ему было нечего, зато тема отдыха задела за живое.
Костя в ответ только усмехнулся:
— Да не еду я никуда, балда. Я же сказал: роман до ума буду доводить. Мне теперь нужна тишина и полное одиночество. Чтоб только я и мой ноутбук…
— А я в Сан-Тропе послезавтра намылился, — перебил его Кирилл, и снова забулькал свинченный кран. — Мы с пацанами договорились: тёлок возьмём и оторвёмся по полной! Не бывал в Сан-Тропе? Зря! Там классно! Это не то, что Эмираты — там тёлкам топлесс никуда ходу нет, да и шуму арабы не любят. А в Сан-Тропе ори сколько хочешь, были бы деньги — цивилизация! Это родители у меня всё в Эмираты ездят. Вчера мне устроили бэнц: только я с пацанами насчёт Сан-Тропе сговорился, как отцу тур за полцены предложили. Горящий, в эти гребаные Эмираты. А отец мой, ты сам знаешь, за копейку удавится — настоящий советский человек. Вцепился в этот тур, как ошалелый, а я чтоб дома сидел, на даче… Дача ещё эта хренова… Ну нет, я всё равно как-нибудь с пацанами вырвусь!
Прохлада колдобинской машины Косте надоела. Захотелось выбраться наружу — в духоту, зной и собственную жизнь. Не сидеть же тут до вечера, развесив уши?
В школе от болтовни Колдобина можно было только сбежать. Поэтому Костя решительно сунул руку в углубление на двери. Там вместо ручки оказалась какая-то бородавка. Костя на бородавку нажал, но дверь и не подумала открыться. Зато вдруг сильно запахло бананами.
— Ты что, радио хотел врубить, музон послушать? Радио вон там, а это отдушка, — пояснил Кирилл. — Классная штука, особенно если кого в салоне развезёт — отрыжка после японской кухни и всё такое… Я как-то в Сан-Тропе устриц обожрался, и ты не поверишь…
Костя кашлянул, чтобы перекрыть шум колдобинского крана. Он собрался прощаться, но Кирилл вдруг завопил: