Продается поместье с невестой - страница 15

— Это ты подкинула дяде Клайву идейку, — прошипела она. — Даже не надейся, что я буду повиноваться тебе. Я тебя ненавижу. Ненавижу! — прокричала Люсиль и разразилась рыданиями.

Приближаясь к воротам «Мызы», Труди с ужасом осознала, что предположения мисс Оскотт об изменениях, касающихся дома, подтверждаются. Труди настроила себя на возмущенно-негодующий лад по поводу преобразований ее прежнего места жительства, однако она была вынуждена признать, что «Мыза» изменилась к лучшему: буйные заросли кустарника, заполонившие и без того маленькую подъездную аллею, были аккуратно подстрижены и охватывали ее красивым полукругом; газон, на котором росла липа, радовал глаз бархатистой травкой; дом выглядел обновленным и сиял свежевымытыми окнами в лучах утреннего солнца, а садовник пропалывал цветочный бордюр.

Не успела Труди подойти к парадной двери, как перед ней возникла миссис Дайерз.

— Как же я рада вас видеть, мисс Прайор! — Ее круглое лицо раскраснелось от возбуждения. — В жизни не встречала такого непослушного ребенка! Я ей сто раз повторяла: «Просыпайся, мисс Прайор придет с минуты на минуту. Что она подумает, если увидит тебя лежащей в кровати?»

— Хотите сказать, что она еще не вставала? — переспросила Труди, вешая свое пальто в крошечный гардероб под лестницей.

— В жизни не встречала такого непослушного ребенка! — снова воскликнула миссис Дайерз. — Мистер Ричард в детстве много шалил, но по сравнению с Люсиль он был ангелом. — Она замолчала, покраснев при столь неловком упоминании о прежней работе. — Вы найдете мисс Люсиль в комнате, расположенной прямо над гостиной.

Поездка в Элмкрест положила конец всяким иллюзиям относительно воспитания Люсиль.

Девушка испытывала чувство глубокого неудовлетворения, вспоминая, как помогала Клайву препроводить истерично вопящую Люсиль в машину под изумленные взоры учителей и насмешки воспитанниц. Люсиль, несомненно, играла на публику: оказавшись в машине, она успокоилась. Забившись в угол, принялась задумчиво рассматривать мелькающие за окном пейзажи. Труди, сидевшая с ней на заднем сиденье, время от времени украдкой бросала на девочку пытливый взгляд. Кожа Люсиль отливала матовой желтизной, что могло свидетельствовать о примеси итальянской или испанской крови; несмотря на красивые черные глаза, неровная линия рта и подбородка делала ее безнадежно непривлекательной, прямые темные волосы были лишены сияния юности и лежали на плечах тусклыми прядями. К глубочайшему облегчению Труди, Клайв не настаивал на том, чтобы она сопровождала подопечную на «Мызу», и высадил ее у Мэригодд-коттеджа.

Очевидно, чуда, способного изменить поведение Люсиль, не произошло.

Поднимаясь по лестнице, девушка не смогла побороть соблазн заглянуть в гостиную. Увиденное потрясло ее до глубины души. Вместо потертого индийского ковра пол устилало ворсистое покрытие бледно-коричневого цвета, восхитительно шелковистое на ощупь. Стены задрапировали тканью парчового типа цвета слоновой кости, а вместо изысканных, но неудобных стульев времен королевы Анны стояли современные, обтянутые дорогой черной кожей. Тяжелые бархатные портьеры, черные с бледно-желтым узором, прекрасно дополнялись разбросанными тут и там диванными подушками в той же цветовой гамме. Комната настолько отличалась от той, к которой Труди привыкла, что от изумления девушке стало трудно дышать. Она не ожидала, что Клайв Рэнкин выберет такую обстановку.

Труди заглянула в старую столовую. Здесь тоже заменили ковер на полу, а вместо любимых ее отцом меланхоличных морских пейзажей на стенах красовались яркие натюрморты. Скромные батареи центрального отопления вытеснили камин с латунной решеткой.

На втором этаже метаморфозы также бросались в глаза: некогда темная от вековой пыли обшивка стен ныне сияла, пол не скрипел под ногами, прогнившие доски заменили новыми.

Но самый большой сюрприз поджидал девушку в ее бывшей комнате. Прежняя массивная дубовая мебель исчезла, вместо репсовых портьер висели тонкие голубые, украшенные вышивкой занавески. Небесно-голубые драпировки на стенах прекрасно сочетались со светлой мебелью и темно-синими коврами на полу. Над кроватью сделали пышный полог из бело-голубого тюля, который свисал по обе стороны спинок. Сверху кровать венчала медная диадема. Кто бы ни подбирал дизайн для этой комнаты, он был прекрасно осведомлен о том, как угодить юной особе. Люсиль лежала на мягких, отороченных шнуром подушках, враждебно устремив черные глаза на Труди.