Продавцы грёз [СИ] - страница 24

Впрочем, сейчас это его не слишком обрадовало.

«Продавцы грез, борьба за власть над миром… Меня сейчас замутузит до смерти такой же полудохлый доходяга, как я. Я сдохну, захлебнувшись в грязной луже под взглядами нескольких десятков работорговцев. Об этом ли я мечтал, желая изменить свою жизнь? Хрен его знает. Об этом ли ты думала, Алария, когда тащила меня сюда? Наверняка, нет. Но даже это будет лучше медленной смерти от сепсиса».

Чужак заставлял себя думать об Орайе. Не о том, как она умирала на его руках и перед самой смертью призналась в любви, нет. О том, что он сможет клонировать (или, быть может, лучше сказать – «воскресить»?) ее со всеми воспоминаниями, если победит в войне. Но смерть возлюбленной оказалась слишком жестоким шоком, а рана и вызванная ей лихорадка высасывали из него последние силы, крупицы надежды и жалкие остатки воли, что у него еще были.

Его провели через узкий проход между двумя ежами и оставили посреди грязного круга. Ветра никакого внутри стадиона быть не могло, но ему в лицо попало несколько клубов дыма, вызвавших тяжелый приступ кашля. Прокашлявшись, Алексей потер слезящиеся глаза.

К нему уже вели второго бедолагу, с которым ему предстояло сражаться. Это был тощий мужичок лет тридцати, и в другое время стрелок разделался бы с ним без особых проблем. Но сейчас не в его пользу говорило хотя бы то, что мужичка не вело из стороны в сторону при каждом шаге.

Драться на кулаках Алексей никогда не умел, но он попытался изобразить какую-то боевую стойку. Хорошо получилось только ссутулиться, склонить голову да глянуть на противника исподлобья. Правую руку не удалось поднять даже на уровень груди, а колени полусогнутых ног норовили то сойтись, то разойтись.

Единственное, что Алексей сейчас мог – пытаться сражаться за жизнь. Он никогда не ляжет на спину чтобы спокойно умереть. Пусть у него нет ни шанса, он будет драться, ползти, скрестись, извиваться, и остановит его только смерть.

Кажется, его противник был сведущ в драках куда больше. Войдя в круг и дождавшись команды, он принялся заходить Алексею за правую руку, совершенно четко определив уязвимое место. Впрочем, они были голыми, и не заметить гноящуюся распухшую рану мог разве что слепой.

Стрелок начал поворачиваться в сторону противника, стараясь хотя бы держать его на виду. Слишком медленно, слишком поздно…

Доходяга наскочил на него и нанес быстрый удар прямо в раненое плечо.

Алексей не думал, что у него хватит сил на громкий крик, но у него хватило, еще как. Он заорал от боли так, что заглушил даже крики зрителей. Крича, бестолково махнул левой рукой, попытавшись достать врага, но тот уже отскочил на пару шагов от него и вновь принялся заходить за спину. Стрелок шагнул вперед, намереваясь хотя бы раз достать раба кулаком, однако тот отступил еще дальше. Единственное, что у Алексея получилось, так это разбрызгать в разные стороны капли кровавого гноя.

На второй удар землянин успел среагировать, поэтому кулак противника врезался не в рану, а грудь. И это был приличный удар, сбивший ему дыхание. Отступать враг не стал, убедившись, наконец, что Алексей не прикидывается, а действительно практически не может сопротивляться. Еще один тычок в рану, удары в грудь, голову, живот…

Алексей пятился назад, стараясь прикрыться, но даже это у него выходило плохо. Потом… потом был удар в грудь, после которого он начал опрокидываться назад, и следом второй – прямо в подбородок. Его челюсти лязгнули, он прикусил язык, в глазах вспыхнуло.

В грязь он упал уже без сознания.

Кажется, все тщетно, Алексей никогда не сможет выбраться из этой ямы. Мысли о предстоящих сражениях с пришельцами хороши ровно до того момента, когда не поймешь: никаких сражений может и не быть. Враг найдет его бездыханное тело на дне ямы и не станет даже спускаться, чтобы забрать шестиугольный камушек, который наверняка останется и после его смерти.

Изумрудный камень Орайи никто никогда не найдет. Он спрятал его хорошо, очень хорошо. Разрезал кожу и мышцы на собственном плече и положил камень в рану.