Продавец фокусов - страница 43
Баба Вера взяла в руки следующую книгу в потрепанном переплете, и задумчиво полистала ее.
— То есть, во второй половине I века в Иерусалиме начались погромы, и сей славный муж имел все основания покинуть родные земли и в сопровождении родственников эмигрировать в далекие края. Однако долгий путь и многочисленные лишения подточили здоровье пожилого человека, и он скончался, оставив о себе добрую память. Именно Иосифу из Аримафеи и приписывается честь доставки Священного Грааля в райские земли Авалона, отождествляемого нынче с местечком Гластонбери в Англии… К слову сказать, археологи датируют развалины первого христианского монастыря, найденные в этой местности, I веком нашей эры… Далее, имя Иосифа Аримафейского упоминается во всех четырех Евангелиях: и от Матфея, и от Марка, и от Луки, и от Иоанна. Это был богатый, уважаемый в Иерусалиме человек, член Совета. Иосиф выкупил тело Иисуса у Понтия Пилата и при помощи слуг снял Его с креста и перенес в соседний сад. Участок принадлежал Иосифу, который недавно заготовил себе здесь склеп. О чем этот факт говорит? О том, что Иосиф Аримафейский был в тот момент человеком не молодым, и мысли о возможной кончине уже посетили его. Думаю, он уже разменял пятый десяток в год Страстей Господних. Кроме того, такой предусмотрительный поступок характеризует Иосифа как мужа разумного, хозяйственного и рассудительного. Пока апостолы и приверженцы Христа предавались горю, он организовал похороны и успел совершить обряд погребения до захода солнца. И мне кажется, что Иосиф Аримафеский был не только последователем Назарянина, но и состоял с Ним в родстве. Что совершенно естественно, так как в Новом Завете упоминаются многочисленные родственники Иисуса Христа: сестра Девы Марии с семьей, двоюродные братья и сестры, а также дети Его отца от первого брака. Косвенным доказательством может быть и то, что Иосиф Аримафейский, согласно Артуровым легендам, завещал щит, символ доблести, последнему представителю из своего рода — сэру Галахаду, который являлся «потомком нашего Господа Иисуса Христа в девятом колене». Таким образом, как сторонник учения Христа и его родственник Иосиф Аримафейский вполне мог захватить с собой в эмиграцию некий предмет, принадлежавший лично Иисусу Христу… Пока все выглядит очень логично…
Баба Вера причмокнула вставной челюстью и продолжила.
— Поиски Святого Грааля в Артуровых легендах начинаются в первый день Пятидесятницы, «после того, как сравнялось четыреста пятьдесят лет и еще четыре года со дня страстей Господа нашего Иисуса Христа». Складываем четыреста пятьдесят четыре и тридцать три и получаем четыреста восемьдесят седьмой год от рождества Христова. Почему упоминается именно этот год, а не какой-либо другой?.. К сожалению, ответить на этот вопрос я сейчас не могу. «Историю раннего средневековья в Западной Европе» 1846 года издания я одолжила соседу из второго подъезда — профессору Каменскому…
Принарядившись в коричневое платье с беленьким воротничком- ришелье, напоминавшее школьную форму брежневских времен, баба Вера направилась в прихожую и натянула на себя серые боты а-ля «прощай молодость», каракулевую шубку, изрядно вытертую на воротнике, локтях и боках, и кокетливую шляпку каракулевый капор с муаровым бантом сизого цвета. На мои увещевания и предложения отложить поход за книгой, она отмахнулась и привела убедительный довод: «Охота пуще неволи».
В отсутствие тетушки я решила заняться полезным делом: прибраться в своей комнате. Однако моему хозяйственному порыву не суждено было воплотиться в жизнь: под руку мне попалась истрепанная тетрадочка с «гениальными мыслями о Вечном». Я присела на кончик стула и раскрыла ее: «… в ту ночь Он плакал.
Отказ Назарянина провозгласить себя Мессией разочаровал многих Его приверженцев, ряды паствы сильно поредели. В подавленном состоянии Он покинул пределы земли Израильской и удалился в соседнюю Финикию, где провел почти три месяца, стараясь остаться неузнанным. Лишь верные Апостолы сопровождали Иисуса в те дни. В душе Его поселился разлад.
Однако сильная натура одержала верх над малодушием. Пережив период депрессии, Он нашел в Себе силы признать поражение, проанализировать итоги неудавшегося Эксперимента и трезво оценить ситуацию. Горечь и обида растворились, но осталась в Его душе одна заноза: Он боялся быть осмеянным. Его робкий вопрос к Апостолам: «За Кого Меня почитают люди?», стал поворотным моментом в Истории Христианства. Лишь трогательная преданность Двенадцати не позволила Ему бросить все на полпути.