Проделки Праздного Дракона - страница 54

и трели флейт, веселый говор и смех. По берегам озера в тени ив вьются дорожки, сверкают яркими красками изящные павильоны. У многочисленных цветников, забранных легкой оградой, возле бамбуковых рощиц можно слышать голоса поэтов, декламирующих стихи. Из-за резных дверей, прикрытых бамбуковым занавесом, то и дело выглядывают прелестные женские лица. Как говорится о подобных местах: питейные заведения соседствуют с чайными домиками; здесь повсюду царят оживление и радость.

Рассказчик! Пока ты только описал красоты Циньхуайху, а до истории так и не добрался.

Э, нет, уважаемые! Вам невдомек, что моя история уже началась. Рассказывают, что в недавние времена возле озера Циньхуайху проживал один богатый человек — Чэнь Хэн, имеющцй звание сюцая. У него была жена по фамилии Ма, доброжелательная и мудрая женщина, к тому же бережливая и рачительная хозяйка. Кроме основного дома, в котором жили супруги, они имели еще летнее поместье, расположенное на другом конце озера.

Надо вам сказать, что сюцай питал большую склонность к ветру и луне[97], а также очень любил заводить разные знакомства. Со своими приятелями и дружками он часто отправлялся в зеленые терема[98] к певичкам или распивал вино, катаясь в лодке. Возле него постоянно вились собутыльники, а застолья никогда не обходились без «красных юбок». Певички развлекали гостей песнями, цветочницы подносили свежие цветы, повара изощрялись в кулинарном искусстве. Верно говорят: все тянутся туда, откуда веет выгодой. Так и здесь. Поскольку сюцай Чэнь слыл большим кутилой и транжирой, ему то и дело предлагали что-нибудь купить, да и среди гостей его не было скупердяев. Словом, сюцай Чэнь считался знаменитой личностью, его знал каждый в городе. Надо вам сказать, что Чэнь Хэн неплохо слагал стихи, умел писать торжественные оды. Был он человеком приветливым и доброжелательным. Сестрички из веселого квартала души в нем не чаяли — еще бы! Все они тянули из него деньги и веселились за его счет! Жизнь сюцая текла, как в поговорке: «Днем — праздник Холодной Пищи, ночью — праздник Фонарей».

Время летит словно резвый скакун. Семь-восемь лет беззаботной и бурной жизни среди «цветов подлунных» не прошли бесследно. В конце концов сюцай пустил на ветер все свое состояние. Госпожа Ма не раз его укоряла, но своего нрава он так и не переменил. Сегодня скажет одно, завтра сделает другое. Правда, сейчас он уже не позволял себе веселиться, как прежде, но, когда деньги ненароком попадали к нему в руки, он их тратил так же беспечно и легко. Однако такие счастливые случаи бывали все реже и реже.

«Он, видно, не остановится, пока вконец не разорится. Благо еще, что у нас есть пристанище!» — думала супруга, хорошо знавшая нрав мужа. И она перестала его донимать. Между тем сюцаю, который привык жить на широкую ногу, действительно измениться было очень трудно. Денег становилось все меньше и меньше, вскоре их и совсем не стало. Тогда кто-то из приятелей посоветовал ему, составив договорную бумагу на триста лянов, пойти на улицу Трех Гор к некоему Вэю из Хуэйчжоу — владельцу долговой лавки, человеку, надо заметить, весьма алчному — сущему дьяволу. Поскольку сюцай еще не успел запятнать свою репутацию, ростовщик выдал ему нужную сумму из расчета тридцати процентов годовых, не сомневаясь, что Чэнь ее рано или поздно вернет. Получив деньги, Чэнь принялся их тратить, как и раньше. Но об этом можно не говорить.

А теперь мы расскажем о ростовщике Вэе. Когда этот злыдень впервые приехал в Нанкин, у него была лишь скромная долговая лавка. Но Вэй умел извлекать выгоду любыми способами, не брезгуя ни ложью, ни обманом. Скажем, приходит к нему человек заложить вещь. Вэй расплачивается с ним низкопробным серебром, выдавая его за самое чистейшее и лучшее. Мерил он серебро самыми маленькими весами, непременно забывая поставить несколько гирек. Но зато, когда кто-то выкупал вещь, Вэй притаскивал большой безмен и требовал, чтобы клиент рассчитался с ним серебром лучшего качества. Если же в расчете у клиента случалась промашка, ростовщик оставлял вещь у себя. Иногда ему приносили в заклад драгоценную вещицу из золота, серебра или же украшения из жемчуга и редких каменьев. Увидев, что золото высшего качества, Вэй тут же изготовлял подделку и отдавал ее вместо ценной вещи. Крупные жемчужины он подменял мелкими, редкостные каменья — дешевыми стекляшками. Трудно сказать, сколько подобных мошенничеств он совершил!