Проект 1122 - страница 5

– Я вас понял, господин Рондиус. – Архотуниус ретировался, понимая, что у главы корпорации нет больше желания обсуждать его инженерное творение, которое тот подсознательно уже списал в утиль.

– По поводу планеты этих мягкотелых. – уже более спокойным тоном продолжил Рондиус. – Если победа будет за нами, то уже через год ты получишь столько материала для своих исследований и проектов, что собьешься со счета.

Рондиус мечтательно прикрыл глаза. Продолжая жевать, он сделал жест лапой и к нему, опустив голову, быстро подошла улторианка. Не поднимая глаз, она остановилась в ожидании распоряжений.

– Архотуниус, я тебя больше не задерживаю, у тебя много работы. – сказал глава корпорации, не глядя на профессора.

– Служу корпорации. – ответил Архотуниус и, сделав легкий поклон, развернулся и направился к выходу из пещеры.

Миновав два скрытых поста охраны, он вышел на жаркую улицу. Недалеко от входа в пещеру стоял малый флаер, раскрашенный в цвета корпорации. Разгуливающий пилот, заметив профессора, сразу засуетился и, предупредительно открыв пассажирские двери, дождался пока тот займет кресло в небольшом трехместном салоне.

Гул магнитных подушек и флаер, плавно приподнявшись над посадочной площадкой, начал разгон в сторону порта с орбитальным лифтом. Гора с пещерой, в которой скрывалось одно из немногих оставшихся озер, исчезла из вида, а за окном замелькал пустынный пейзаж когда-то цветущей планеты.

Архотуниус откинул небольшую панель на подлокотнике своего кресла и быстро набрал необходимый номер. Прямо пред ним развернулась голограмма корпорации, сделав несколько оборотов, она сменилась изображением помощника профессора.

– Слушаю вас, профессор. – сказал парень, глядя своими выпученными глазами на задумчивого Архотуниуса.

– Риактинус, готовь проект 1122 к полной загрузке. – приказал профессор.

– Как – к полной? – переспросил помощник, удивленно глядя на Архотуниуса. – Для этого необходимы дополнительные исследования, а вдруг его мозг не выдержит и …

– Если не выдержит…, то мы с тобой пополним пехотный полк в одном из сражений! – взревел профессор, видя как морда помощника начала обесцвечиваться. – Я буду через час. К моему прибытию старший инженер должен быть в лаборатории.

Архотуниус разорвал связь и раздраженно ударил кулаком по подлокотнику кресла. У него, наконец, состоялось столь важное открытие в области дройдостроения, но из-за этих игр он не сможет закончить все эксперименты и вырваться из власти корпорации. Впервые в жизни он мог работать не с искусственным интеллектом, не с примитивным материалом, доставляемым с отсталых планет, а с расой, в которой заложен огромный потенциал.

– Надо сделать все, чтобы сохранить этот проект. – тихо пробормотал Архотуниус, глядя на скучную картину за окном флаера.

Боль была невыносимой. Максу казалось, что еще секунда и за ней последует смерть. Сейчас она не пугала его, наоборот, он почти жаждал ее. Но последнее мгновение все не наступало, словно кто-то, контролируя, предусмотрительно ослаблял конечную хватку. Ему давали небольшую передышку и все начиналось снова. Информация лилась потоком и Макс ее уже почти не воспринимал. Он только чувствовал, как кто-то «любезно» складывает знания на полки его мозга.

В какой-то момент к мучениям Макса добавились фантомные боли конечностей. Ему казалось, что стоит только пошевелиться и он избавится от их, но все попытки были напрасны. Иногда ему мерещились голоса, но, как ни старался, понять неразборчивое бормотание не получалось. Яркие вспышки перед глазами вызывали новые приступы боли. Не в силах больше терпеть эти муки, Макс закричал, это было единственное, что он мог сейчас сделать.

Поток информации оборвался. Боль медленно стала сдавать позиции, уступая место настойчивому давлению на сознание. Ему вбивали в мозг установку – «Беспрекословное подчинение». Макс понимал, что, чем больше он сопротивляется, тем сильнее нарастает давление. Вокруг его сознания возводили неприступную стену из правил, обязанностей и требований. Он чувствовал, как его прошлые воспоминания начинают смазываться, становясь зыбкими и расплывчатыми, и в какой-то момент почти полностью перестали существовать. Вся память, все, что было в его жизни остались по ту сторону прочной преграды, но Макс продолжал бороться, цепляясь за остатки памяти и страшно боясь их потерять. Там, за тем укреплением осталось то, что было ему так бесконечно дорого и без чего он окончательно потеряет свою человеческую сущность. Когда сил почти не осталось, давление вдруг резко пропало.