Проект "Ковчег" - страница 18

– Товарищ подполковник, а зачем все это. Ведь все равно все расчеты на полетное задание делаются на земле, вносятся в программу, а компьютер потом, сверяясь с бортовыми приборами, вносит соответствующие корректировки?

Как ни странно, обычно не терпящий лишних вопросов и разговоров Пьяных, в этот раз ответил:

– Понимаешь, товарищ сержант, с момента взлёта и до посадки штурман готов в любое мгновение указать местонахождение вертолета, время полёта до цели, расход горючего, его запас, внести поправки в курс, скорость и высоту, выдать готовое решение на случай ухода на запасной аэродром из любой точки маршрута. Он должен привести вертолет к цели в точно определённое время – ни секундой раньше, ни секундой позже, рассчитать высоту и скорость захода на цель, определить точку атаки и вывести на неё машину, а потом атаковать. Решения он должен принимать очень быстро. Без высокого уровня подготовки невозможно освоение новых машин, тактики, вооружения. Штурман ведь не только прокладывает маршруты на карте и рассчитывает время полёта. Он выполняет программирование полёта с учётом тактической обстановки и рельефа местности. Установка этих программ, а также анализ выполненной задачи на основе результата полёта совместно с лётным и инженерно-техническим составом тоже входит в его обязанности. Штурман – это не только навигатор, но и член экипажа, обеспечивающий обнаружение, захват и уничтожение цели управляемыми ракетами с телевизионным, лазерным, командным и другими видами наведения. Действительно, достаточно ввести в бортовой компьютер программу полета и он сам доведет воздушное судно до аэродрома назначения. Что же, в идеальном случае, может, и доведет. Но… Во-первых, программу полета для компьютера нужно подготовить, проверить и в любой момент времени быть готовым при необходимости изменить. Во-вторых, может оказаться, что эта программа содержит ошибку – нужно уметь ее своевременно обнаружить и исправить. В-третьих, могут произойти и происходят отказы отдельных технических средств навигации, сбои компьютерных программ. Никакая программа не в состоянии предусмотреть все возможные ситуации и только человек может в такой обстановке принять правильное решение.16 А это значит что?

– Что, товарищ подполковник?

– А это значит, товарищ сержант, что если ты и дальше будешь задавать глупые вопросы, пилотировать тебе всю жизнь только швабру, и то не далеко, потому что ты и в прямом, как рельса коридоре заблудишься! А сейчас идешь, скачиваешь или распечатываешь себе, тут уж, как твоей любознательной душеньке угодно, очень интересную и занимательную книжку с многообещающим названием «Методическое пособие по пилотированию и вертолетовождению вертолета Ми-24» и через месяц докладываешь мне о прочитанном, а самое главное усвоенном на зубок материале.

– Нууу, товаарищ подполковник.., – у Сашки дел и обязанностей было выше крыши, впрочем, как и у всех на базе, рук не хватало, а, значит, на изучение учебника придется отрывать время от сна.

– Вам что-то не ясно, товарищ сержант?! – все знали, что если подполковник Пьяных в разговоре перешел на Вы, то его незадачливого собеседника от получения волшебных люлей отделяет столь незначительная грань, что ее и в электронный микроскоп не разглядеть. Поэтому Сашка тут же вытянулся и рявкнул:

– Никак нет, товарищ подполковник! Разрешите выполнять?

– Выполняйте!

Сашка по-уставному развернулся через левое плечо и бегом рванул от грозного подполковника. Но вдруг услышал вслед:

– Александр! – а вот обращение по имени означало уже обычное общение.

– Да, Юрий Михайлович?

– Ты там подготовь тренажеры на отработку посадки в режиме авторотации, хочу своих погонять.

– Сделаю, Юрий Михайлович! Когда надо?

– К 18-30 успеешь?

– Успею. Подходите.

– Добро. Ладно, дуй, давай, будущий ас, покоритель воздушного океана, – и подполковник тепло улыбнулся, вслед убегающему Сашке.

От воспоминаний глаза защипало. Не смотря на трудности и горе от потери близких, для Сашки эти годы на базе были счастливыми. Он всегда чувствовал поддержку старших товарищей, ощущал свою нужность для коллектива, и эти чувства грели мальчишескую душу, переполняя гордостью. Нет, он не забыл родителей и сестренку, не забыл то ощущение тепла и защищенности, которое дает дружная семья, и нестерпимая боль от их потери тоже никуда не уходила, просто все это было загнано Сашкой куда-то очень глубоко внутрь. А иначе было нельзя, иначе не хотелось жить. Были на базе те, кто не смог, не сумел и не захотел отпустить то мирное, светлое, довоенное прошлое. От того в первые месяцы после ядерной бомбардировки хоть и редко, но на базе случались самоубийства и сумасшествия. Сашка не хотел вспоминать об этих людях. Нет, он их не презирал и не жалел, они для него просто не существовали. В том маленьком замкнутом мире, который наступил после апокалипсиса, не было места слабым и безвольным.