Проект «У» - страница 11

— А-а-а…  — заорал одновременно с нажимом на гашетку Халява, поливая пространство, открывшееся за воротами. Баран метнулся к нему и…  угодил туда, куда дотянулся рогами. Удар пришёлся в район паха.

Охрана отвлеклась. Что и требовалось тому, кто занялся ими вплотную, а точнее стремился добраться до Циклопа — тенью промелькнул мимо множественного вооружённого контингента уголовников.

Никто ничего подозрительного так и не уловил за исключением бодания с бараном. Животное схватили за рога и повалили, однако резать не стали. Все ждали, что им выдаст Халява, а тот был в состоянии не стояния, и ему требовалась срочная медицинская помощь, которую на словах оказывал Ништяк, уверяя:

— Всё будет ништяк! Ты главное расслабься и попрыгай, а лучше поприседай…

В ответ неслась матерщина с блататой, которую не могли расшифровать даже те из числа охраны Циклопа, кому шконка на зоне была роднее кровати. В итоге пришли к выводу: участь послания Араба должен решить пахан. К Циклопу и подался Ништяк, стремясь убраться в дом с улицы. Очень уж ему не хотелось маячить на открытом месте. Всякое могло случиться — и он оказаться со всеми остальными на мушке у джигитов Араба. Поскольку ни для кого не секрет: Араб отсылал деньги боевикам на Кавказ, а те порой присылали ему террористов. И он помогал им устраивать теракты. Столкнись они с ними — им всем вилы — не избежать «братской» могилы.

В подставе Ништяк и подозревал Меха. Не зря говорят: шило в мешке не утаишь. Соответственно сделал вывод: происки силовиков — Шилова. А Мешков — подстава. Их собирались поиметь вместе с Арабом. Знать и дело с наёмным убийцей останется и дальше не раскрытым. По всему видно: работает на силовое ведомство — по их указке убирает криминальных лидеров и не только, а неугодных чиновников и неугомонных политиков — зарвавшихся и заворовавшихся. Так проще, поскольку попробуй ещё поймать за руку и посадить. А нет человека — нет проблемы.

Не девяностые и разгул преступности, но тоже всё искусственно. А обыденно. Люди за последние десятилетия привыкли и к громким убийствам и просто виду крови на улицах. А в последнее время о них старались помалкивать в СМИ. И лишь по «лицензии» имели право освещать события, которые подсовывались «свободной» прессе «силовиками».

— Пахан…  — окликнул Ништяк Циклопа, не застав на привычном месте в гостиной у журнального столика на диване перед экраном. Бросил на монитор косой взгляд.

Баран не трепыхался. Бойцы Халявы держали его по рукам и ногам — за копыта ног и даже рога. А сам начальник охраны лупил животное прикладом от РПК меж глаз.

— Бестолочь! Одно слово — долба…  «Шлёп», а даже не дятел…  — ухмыльнулся Ништяк, опускаясь на диван в позе «горниста» с бутылкой в руках.

Это то, что сейчас было необходимо ему — снять нервное напряжение. Вдруг уловил краем уха и глаза: он не один здесь. Похоже, что объявился Циклоп. Зажмурился. И не сам, ему помогли.

Раздался звон битого стекла, донёсшийся до уборной, где прикорнул Циклоп. И также нервно встрепенулся, как и его люди, реагируя на него. Однако и с места не сдвинулся.

Нутро свело, из утробы вырвался предательский звук. Циклопу показалось: у него выскочило сердце из груди, но как оказалось нечто иное и из прямо противоположного места. Захрипел, пуская пену изо рта. У него и впрямь случился сердечный приступ.

Когда люди Халявы ворвались в дом, перед ними на диване с пулевым отверстием во лбу истекая кровью, лежал, запрокинувшись на спинку…

— Ништяк…  — сорвался начальник охраны в крик и с места, подскочив к напарнику. Измазался в крови, проверяя пульс.

Никаких признаков жизни.

— Спёкся…  — кто-то позволил себе отпустить в его адрес короткую реплику из людей Халявы.

— Какая падла…  вила нас? Искать у-у-убийцу-у-у…  — затянул Халява.

Но кого нашли и в плачевном состоянии Циклопа.

К моменту объявления на даче у него Араба, его уже увезли в неизвестном направлении, куда вслед пожаловали «силовики»…

— Командир…  — раздался голос Мешкова над ухом Шилова, и касание рукой плеча. Зря. Помощник едва не лишился «клешни».

Даже спросонья реакция полковника была таковой, что он мог бы лишить его жизни, а не только руку сломать.