Профессия — летчик. Взгляд из кабины - страница 55

Летая на современных самолетах, оборудованных системами точной навигации и захода на посадку в сложных метеоусловиях, я тоже ощущал это чувство удивления. Летишь в сплошных плотных облаках. Никакие собственные органы чувств не в состоянии определить ни положение самолета в пространстве, ни место, где он находится, ни направление его полета. Передо мной всего несколько приборов. Маневрируя самолетом, я устанавливаю стрелки этих приборов в определенные известные мне положения. Повинуясь моим действиям, продиктованным показаниями приборов, самолет выполняет сложные маневры, входит в район аэродрома, выходит на посадочный курс, снижается с необходимыми параметрами. И все это в условиях полного отсутствия видимости земных ориентиров, аэродрома, на котором я должен приземлиться. В какой-то момент самолет вырывается из облачного плена и точно передо мной, как по мановению волшебной палочки, возникает посадочная полоса, на которую я должен приземлиться. А привели меня сюда умные приборы, которые добавили к моим естественным органам чувств такие, о которых, видимо, не подозревал и сам создатель. И как ни привык я к этим полетам, нет-нет да возникнет снова мысль-удивление: какая же это неведомая сила, в условиях, когда сам я был слеп и глух, вывела мой самолет в ту точку пространства, из которой мне оставалось только спокойно посадить самолет. Примеряю теперь это чудо, творимое приборами, созданные гением и руками человека, к формуле Ефремова и убеждаюсь, что это тоже красота, когда целесообразно созданные приборы чудесно приспособлены к решению сложной задачи: вести самолет тогда, когда человек этого с помощью собственных чувств сделать не может.

Когда написал эти записки, в первую очередь показал их заслуженному военному летчику Ю. Н. Беликову. Знакомы мы были не так давно и поработали вместе на кафедре ВВС Академии им. М. В. Фрунзе всего несколько месяцев, но я сразу почувствовал к нему симпатию и дружеское расположение, так как обнаружил единомыслие по многим вопросам и одинаковую преданность авиации.

Когда я сказал, что задумал написать главу о красоте полета, но пока она не «вытанцовывается», Юрий Николаевич, подумав минуту, сказал: «По-моему, внешний рисунок полета сродни балету». И рассказал, с каким восторгом наблюдал, как маршал авиации Е. Савицкий демонстрировал атаку взлетающего самолета. Начал Юрий Николаевич рассказывать словами, но поняв, что слова не передают всей прелести того, что он наблюдал «вживую», вскочил со стула и, продолжая рассказывать, привычными движениями ладоней показал, как это выглядело в пространстве.

Вспомнил и я все поразившие меня и запечатленные в памяти случаи, когда наблюдал с земли пилотаж, выполняемый большими мастерами. Откровенно говоря, пилотаж я больше видел «изнутри», чем снаружи. И нужно признать, снаружи он выглядит красивей, чем изнутри. По-видимому, потому, что внутренняя красота в этом случае — явление косвенное, а внешняя воспринимается непосредственно, как рисунок танца. Дело, видимо, еще в том, что я выполнял пилотаж не для показа, не ставил перед собой чисто эстетические задачи. Фигуры пилотажа, которые выполнял я, имели прикладное значение, это были так называемые «атаки со сложных видов маневра», поэтому главной задачей было выдерживание заданных параметров. Если эта цель достигалась, я испытывал чувство удовлетворения, не пытаясь представить, как фигура смотрелась с земли. Поэтому ощущения «внутренней красоты» пилотажа я впрямую не испытывал — оно трансформировалось в тоже приятное чувство хорошо выполненной работы.

А в полной мере я ощутил внешнюю красоту полета и получил наибольшее удовольствие, когда увидел пилотаж, выполненный Героем Советского Союза полковником В. К. Лихачевым. Неоднократно показывал Виктор Кириллович пилотаж на воздушных парадах и восхищал своим отточенным мастерством и специалистов и рядовых зрителей. Никто не оставался равнодушным, так как совершенные движения, собранные в единый комплекс, подчиненный определенному замыслу, всегда красив. Будь-то балет или художественная гимнастика, фигурное катание или фигуры пилотажа.