Прогнивший Трон - страница 2

Узник был не в состоянии смотреть ни на оружие, ни на дознавателя, поэтому в панике уставился на розетту, пытаясь сдержать дрожь.

— Я… говорил… — начал он.

— Верно. Ты поведал мне о Ложном Ангеле. — Инквизитор ободряюще кивнул. — И я в тот раз подумал, что мы сможем докопаться до правды. Но страх лишил тебя разума, и теперь мы вынуждены начать сначала. Возможно, все, что ты рассказал раньше, было ложью. Знаешь, я ведь к этому привык. Каждый час своей жизни я слышу новую ложь. Она для меня стала похожей на слезы — такая же прозрачная и недолговечная. Если ты солжешь мне снова, я узнаю об этом и познакомлю с Радостью поближе. Поэтому говори. Говори же!

В этот момент человек съежился, будто завершив какую-то долгую внутреннюю борьбу. Он обмяк в кресле и наконец смог отвести налитые кровью глаза от розетты.

— Я совершил… ошибку, — сбивчиво забормотал он. — Вы же знаете. С самого начала знали. Ошибку. — Он поднял голову, на краткий миг обретя уверенность. — Откуда мне было знать? Они говорили то же самое, что и другие священники. Я запутался.

Как только первые слова слетели с губ узника, речь полилась быстрым потоком:

— Знаете, это ведь сложно. Жить… Находить силы выжить. А потом кто-то приходит и говорит тебе, что есть и другой путь. Что можно добыть еду — лучше, чем та, что есть сейчас. Что будет больше жилых модулей, которые раздадут нуждающимся. И что они остановят убийства там, в подулье. Что они отправят туда арбитров и накажут тех, кто на нас охотится. Вы ведь знаете, что на нас охотятся? Ну, конечно, знаете. Тела находят постоянно, но никто ничего не делает. И никогда не делал. Потому я и внимал их речам, хотя и догадывался, что не стоит этого делать. Ведь наш единственный защитник сидит на Троне. Но он был там, этот Ангел, прямо там, и он беседовал с нами. Поэтому я ходил слушать, что твердили его проповедники. И когда они велели нам копить запасы или найти себе оружие, я так и делал, потому что хотел верить. Да, я все это делал. Да помилует меня Трон, но я выполнял их приказы.

— Помедленнее! — потребовал инквизитор, проводя стволом револьвера по щеке пленника и прижимая дуло к его губам. — Соберись с мыслями. Я видел результаты вашей деятельности. Все эти трупы, с которыми совершали ужасные вещи. Видел пародии на священные символы, намалеванные кровью на стенах. Таким занимаются не жулики, а еретики.

— Нет! — Глаза пленника широко распахнулись, наполнившись ужасом. — Вы ошибаетесь!

— Ты не представляешь, как часто мне говорят это те, кто здесь оказывается.

— Но это правда, лорд, чистая правда. Я ничего не знаю об этих… преступлениях. Только то, что нам велели вооружиться для схватки с темными силами, потому что больше никто…

— Ничего не делает. Но теперь-то кое-кто взялся за дело. Я, например. И мне бы хотелось сделать больше. Я хочу выкорчевать эту заразу.

— Да, да, вы должны ее выкорчевать.

— Где вы собираетесь?

— Маллиакс.

— Это ты мне уже говорил. Ты знаешь, что именно мне нужно. Место. Место, куда вы ходите, чтобы слушать эти вещи.

— Я не… — Страх вернулся. — Я не знаю названия. Я не могу вас туда отвести.

Инквизитор чуть сощурил глаза. Палец в искусно изготовленных латных перчатках соскользнул со спускового крючка, но дуло по-прежнему прижималось к подбородку пленника. Два взгляда, отчаянный и задумчивый, встретились на несколько долгих мгновений.

— А знаешь, теперь я тебе верю, — наконец заявил инквизитор, опуская пистолет и ставя его на предохранитель.

Пленник шумно втянул грудью воздух. До этого момента он едва осмеливался дышать. Он снова начал обильно потеть, а колотившая его дрожь усилилась.

— Это правда! — выкрикнул несчастный, срываясь на фальцет. — Я не вру, я правда не могу вас туда отвести.

— Я знаю. — Инквизитор откинулся на спинку кресла и убрал револьвер в кожаную кобуру. — Ты не настолько глуп, чтобы мне лгать. Я мог бы разорвать тебя на куски, прямо здесь и сейчас, но ты все равно не сказал бы мне ничего нового. — Он грустно улыбнулся. — Считай, что тебе повезло встретить меня сейчас, а не в молодости. Тогда я разобрал бы тебя на части и убедился, что ты ничего не скрываешь, просто на всякий случай. Но не в этот раз. Теперь я знаю, когда можно прекращать допрос.