Прогулка средь могильных камней - страница 23

— Отлично проделано.

— И униформа сыграла еще одну роль. Она практически превратила их в невидимок, потому что все люди видели их одежду и запомнили лишь, что оба выглядели одинаково. Я говорил, что они к тому же были в бейсболках? Свидетели описали бейсболки и ветровки, то-есть те вещи, которые похитители надели специально на дело, а потом избавились от них.

— Выходит, у нас пракически ничего нет.

— Не совсем так. У нас нет ничего, что могло бы вывести на них напрямую, но кое-что все же есть. Нам известно, что они сделали и как, что у них есть возможности и что они заранее спланировали всю операцию. Как они могли на вас выйти, не знаете?

— Им известно, что я поставщик, — пожал плечами Кенан. — Они упомянули об этом. И это автоматически превратило меня в прекрасную мишень, потому что это значит, что у меня есть деньги и я не стану обращаться в полицию.

— Что еще им о вас известно?

— Мое этническое происхождение. Один из них, тот, что позвонил первым, обозвал меня разными именами.

— Кажется, вы об этом уже говорили.

— Гребаный араб, негритос песчаный. Вот это здорово, а? Негритос песчаный. Он забыл еще верблюжьего жокея. Это я частенько слышал от итальянских детишек в Св. Игнатии. «Эй, Кури! Долбанный верблюжий жокей!» Единственный верблюд, которого я в жизни видал, это на прачке сигарет.

— Вы думаете, арабское происхождение делает вас подходящей мишенью?

— Такое мне в голову не приходило. Конечно, существуют определенные предрассудки по этому поводу, но я как-то никогда особенно с ними не сталкивался. Франсин из палестинской семьи, я говорил об этом.

— Говорили.

— Им приходится куда хуже. У меня есть знакомые палестинцы, которые выдают себя за ливанцев или сирийцев, чтобы избежать травли. «А,ты палестинец! Значит, террорист!» Такого рода невежественные заявления. К тому же есть люди, распространяющие такие идеи на всех арабов вообще. — Кенан закатил глаза. — Мой отец, например.

— Ваш отец?!

— Я бы не сказал, что он антиараб, но у него была целая теория о том, что мы не арабы. Видите ли, мы ведь христиане.

— А я как раз размышлял, что вы делали в Св. Игнатии.

— Когда-то я сам этого не понимал. Нет, мы христиане-мароны, и, исходя из теории моего старика, мы финикияне. Вы когда-нибудь слышали о финикиянах?

— Что-то из библейских времен, верно? Торговцы и открыватели, что-то в этом роде?

— Верно. Великие мореходы, они плавали вокруг Африки, колонизировали Испанию и, вероятно, достигли берегов Британии. Они основали Карфаген в Северной Африке, а на раскопках в Англии нашли кучу карфагенских монет. Они первые открыли Полярис — Северную Звезду. Я хочу сказать, первые обнаружили, что она всегда находится на одном месте и может быть использована при кораблевождении. Они разработали алфавит, послуживший основой греческому. — Он замолчал, немного смутившись. — Мой отец все время о них говорил. Похоже, кое-что осело у меня мозгах.

— Похоже на то.

— Он не был одержимым, но знал о них очень много. Отсюда и мое имя. Финикияне называли себя «кена ани», или канааниты. Мое имя должно произноситься Кенан, но все говорят Кинан.

— На полученной мной вчера записке написано «Кен Карри».

— Ну да, очень типично. Я делал заказы по телефону, и они приходили в адрес «Кин и Карри», похоже на пару ирландских юристов. Ну, как бы то ни было, согласно отцу финикияне и арабы — совершенной разные народы. Они канааниты, они уже существовали во времена Авраама. Тогда как арабы происходят от Авраама.

— А я думал, от Авраама произошли евреи.

— Да, через Исаака, законного сына Авраама и Сара. А арабы — сыновья Измаила, сына Авраама от Агари. Господи, я давным — давно не вспоминал все это. Когда я был ребенком, отец поссорился с бакалейщиком, жившим рядом на Дин Стрит, и иначе как «этот измаилов ублюдок» его не называл. Ну и характерец был у папеньки!

— Он жив?

— Нет, умер три года назад. Он страдал диабетом, и это отразилось на сердце. Когда у меня приступ самобичевания, я говорю себе, что он умер от разбитого сердца, потому что сыновья не оправдали его надежд. Он надеялся, что один станет архитектором, а второй — врачом, а получил алкаша и наркодельца. Но не это убило его. Его погубила жратва. У него был диабет и пятьдесят фунтов избыточного веса. Мы с Питером могли с тем же успехом стать Джонасом Салком и Фрэнком Ллойдом Райтом, и ему не было бы от этого никакого проку.