Прогулки по допетровской Москве - страница 18

Княжеский призыв «Приди ко мне, брате, в Москов» в пересчете на современный календарь датируется 1147 г. (напомню, что современное летосчисление принято вести от Рождества Христова, а во времена Юрия Долгорукого за начало отсчета принималось сотворение мира). Более того, при желании можно даже установить точное число этой «встречи на высшем уровне». Следует только вспомнить, что в старину не было принято указывать календарные даты — определяя время того или иного события, упоминали религиозные праздники, совпадавшие с ним по времени. Несложно установить, что «пяток» (пятница) пятой недели Великого поста приходился в 1147 г. на 4 апреля (М. Н. Тихомиров, «Древняя Москва. XII–XV вв.»).

Почему же — приходится часто слышать этот вопрос — датой основания Москвы считается именно это упоминание в Ипатьевской летописи? Ведь люди жили на берегах Москвы-реки и раньше… Дело в том, что это первое зафиксированное свидетельство того, что в этих местах появился город. Именно город, с княжеским замком и домами ремесленников, а не деревня и даже не обнесенное земляной насыпью село. Именно поэтому мы и считаем 1147 г. датой основания Москвы.

Незадолго до этого Юрий Долгорукий стал законным властителем московских земель — пресловутый Кучка, скорее всего, уступил ему свои земли в результате дипломатического договора, влившись со своей дружиной в княжеское войско (и став там, судя по имеющимся данным, «тысяцким» — недаром сыновья боярина Степана получили придворные должности у Андрея Юрьевича Боголюбского). В пользу этого предположения говорит и то обстоятельство, что Юрий Долгорукий не поселился в форте возле реки Рачки (где, очевидно, по-прежнему жил да поживал Кучка, в гибели которого так несправедливо обвинила князя впоследствии молва). Нет, Юрий Долгорукий возвел свой собственный кремль — со свойственной князю прозорливостью выстроив его на наиболее выгодном в оборонном отношении месте, на высоком холме, поднимавшемся над широкой Москвой-рекой. К моменту начала этого строительства на холме уже имелось небольшое вятичское поселение, защищенное по периметру валом с частоколом и узким рвом. Существовал и торгово-ремесленный посад («предградье»).

К тому дню, когда Святослав Ольгович получил любезное приглашение прибыть на дружеский пир, дружина Юрия Долгорукого уже контролировала окрестные земли — недаром князь ехал «в Москов» так беспечно, отпустив сына с «малой дружиной» и тем самым разделив свой отряд. Судя по всему, Святослав Ольгович не боялся нападения других феодалов — неоспоримое свидетельство того, что во владениях Юрия Долгорукого имелись хорошо охраняемые дороги. Можно предположить, что Святослава больше заботила сохранность ценного подарка, который он собирался преподнести Юрию, — «пардуса» (барса).

И вот теперь настало время подробно поговорить о месте, куда Святослав Ольгович вез заморского зверя и где черниговского князя ожидали пир, ответные дары и почести.

Нам с вами, привыкшим к облику современного Кремля, придется приложить воображение, чтобы представить себе Боровицкий холм таким, каким он был в XII в. Достаточно сказать, что изменились не только расположенные на холме строения — сам Боровицкий холм стал значительно ниже, чем во времена Юрия Долгорукого. Это объясняется тем, что за долгую историю существования Московского Кремля его территория неоднократно подвергалась перепланировкам и благоустройству, а архитектурные замыслы строителей иногда оказывались слишком размашистыми для узенькой площадки на вершине крутого склона. И тогда территорию Кремля начинали выравнивать, уменьшая тем самым высоту Боровицкого холма. Самые значительные изменения своего облика Боровицкий холм претерпел в конце XVIII в, когда Екатерина II задумала выстроить на месте Кремля гигантский дворец — его проектирование было поручено в 1770 г. архитектору В. И. Баженову. Естественно, что противиться воле императрицы никто не решился, и к тому моменту, когда Екатерина II осознала бессмысленность и трудновыполнимость своей затеи, земляные работы на вершине Боровицкого холма шли полным ходом. Снесенные в ходе этой странной «реконструкции» кремлевские башни были впоследствии восстановлены… Но Екатерина И была не единственной, кто брался за перепланировку Кремля. И сегодня на его территории можно видеть роскошные сады — память о фруктовых садах царя Алексея Михайловича Романова. Для разбивки тоже проводилось выравнивание местности. Можно предположить, что при возведении любой сколько-нибудь значительной постройки, прокладке коммуникаций исконные очертания вершины Боровицкого холма сглаживались все больше и больше.