Проходимцы - страница 7
Он, кажется, действительно чувствовал себя неловко, и Томас, без того вымотанный сверх меры, решил не упрямиться понапрасну.
– Вали уже, – буркнул он, отступая от автомобиля.
Водитель с виноватым видом отсалютовал альбиносу и нажал на газ. Скрипнув колесами по мостовой, такси покатилось прочь, а Томас, замерев на краю тротуара, с руками в карманах куртки, хмуро смотрел желтой самоходке вслед. Подобное, разумеется, с альбиносом приключалось не впервые.
«Хорошо хоть, Стивен не видел, как таксист меня отшил, а то бы наверняка вернулся и продолжил… убеждать…»
Вспомнив о «стервятнике», Измеритель бросил опасливый взгляд в сторону подворотни, которая поглотила верзилу, и быстрым шагом направился, куда шел изначально – на Коуби-стрит. От волнения разыгрался аппетит, и Томас решил, что непременно заглянет в какую-нибудь закусочную, желательно – крохотную, с тяжелыми шторами на окнах и столиками в темных, слабо освещенных углах. Уехавший таксист – это не так страшно и обидно, как дымящийся омлет и кружка пива, которые из-под самого носа уносит не в меру глазастый трактирщик.
«Господи, как же надоело жить в тенях…»
Одолеваемый невеселыми думами, Томас брел к улице, названной в честь генерала Коуби, отважного и безумно талантливого полководца…
«…который, как говорят, тоже терпеть не мог альбиносов. Хотя кто вообще нас любит?»
Когда самоходка Нельсона подъехала к гаражу дядюшки Луиса, солнце уже практически покинуло свое укрытие за горизонтом. Сам дядюшка как раз возился под капотом любимой темно-бордовой «рейбез». Глядя на сгорбленную фигуру старика, Нельсон улыбнулся уголком рта. Он прекрасно помнил, как дядюшка носился с этим авто, когда только-только его купил. Все время по локоть в масле, с грязными разводами на лице – но серые глаза блестят, а губы вечно растянуты в улыбке.
«Хорошее было времечко…»
Заслышав знакомый рев двигателя, дядюшка обернулся. Нельсон, продолжая улыбаться, помахал ему рукой, однако Луис никак не отреагировал на приветствие – только бороду почесал тыльной стороной ладони.
«Подозревает что-то… ну ладно».
Проходимец припарковал самоходку напротив гаража у ветхого зеленого забора, потом заглушил мотор и спрыгнул с седла. Луис хмуро наблюдал за ним, неторопливо вытирая руки старой тряпицей. Лицо старика, как обычно, украшали масляные пятна самых причудливых форм.
– Дядюшка! – радостно воскликнул Нельсон.
Он раскинул руки, намереваясь обнять Луиса, но тот вдруг резво схватил племянника за правое запястье и прошипел:
– Так и знал, что ты снова туда полезешь…
Большой палец старика уперся прямо в черную точку складника. Проклиная себя за то, что позабыл надеть перчатки, Нельсон попытался высвободить руку, но дядюшка держал слишком крепко. Поняв, что вляпался, проходимец отвел взгляд в сторону и буркнул:
– Ну ты же знаешь – это единственное, что я умею…
– Уж мне-то не ври! Не умеет он ничего, ага…
Луис брезгливо, точно гадкую жабу, оттолкнул от себя ладонь с отметиной и, уперев руки в бока, хмуро уставился на племянника.
– Ну чего ты так завелся? – нехотя спросил Нельсон, понимая, что дядюшка ждет от него какой-то реакции.
– Да ничего… – устало вздохнув, сказал Луис.
Гнев, до сего момента двумя кострами пылавший в его глазах, внезапно погас, уступив место разочарованию. Нельсону стало стыдно. В такие моменты он вновь чувствовал себя маленьким мальчиком, который нелепой выходкой расстроил добросердечного опекуна.
– Послушай, ну не все же так плохо, – забормотал Нельсон. – Он мне целых десять дней дал. Не три, не пять – десять!.. Да за это время можно несколько раз…
– Ты действительно не понимаешь, что меня расстроило? – перебил его старик.
Нельсон смолк, опустил голову.
«Давай скажи сам».
– Ты нужен мне здесь, – продолжил Луис. – Я не могу один ездить по всему Стоунпорту сутками напролет. Меня должен кто-то подменять. Я понимаю, что это мои заботы, которые тебя мало волнуют…
– С каких это пор они перестали меня волновать? Мне казалось, мы всегда друг друга выручали…
– Но сейчас ты решил, что уже достаточно помогать старику Луису, да? – невесело усмехнулся дядюшка. – Именно сейчас, когда… А, ладно, твое право. Я тебя не виню.