Происхождение русско-украинского двуязычия на Украине - страница 21
Если верить нашим рьяным борцам с мнимой «русификацией», то Россия более трехсот лет будто бы изо всех сил пыталась навязать украинцам абсолютно чуждый им русский язык. И что же? «Русифицировались» почему-то только города, а село как было, так и осталось украиноязычным. Получается так: либо «русификация» — миф, либо насильственные методы навязывания языка совершенно неэффективны. На мой взгляд, верно и первое, и второе. Так что давайте оставим языковую проблему в покое. Нравиться кому-то украинский язык — на здоровье! Больше нравится русский — прекрасно! Но — никакой «русификации» и никакой «украинизации» в нашем правовом обществе быть не должно.
И в заключение, пан Лосив, я хочу присоединится к Вашим вполне справедливым словам: «Думаю, что не было бы у нас проблем с языками, если бы наши граждане были бы искренними патриотами своей страны и больше бы заботились о ней, чем о соседях. Когда в хате хорошо, когда ей ничего не угрожает извне — всегда легко договориться. Сначала давайте наведем порядок в нашей Хате, обезопасим ее от всех угроз, а потом вернемся к нашим с Вами внутренним делам. Согласны?»
Да, конечно согласен, и поэтому жду от Вас и Ваших единомышленников прекращения «крестового похода» против нашего русского языка. Абсолютное большинство русскоязычных граждан Украины точно такие же патриоты своей, как Вы пишете, Хаты, в чем нетрудно убедиться, вспомнив результаты референдума в декабре 1991 года. Или это, по-вашему, за независимость Украины голосовали «российские шовинисты» и «пятая колонна»? Подумайте над этим, пан Лосив.
доктор филологических наук, профессор,
ведущий научный сотрудник
Института языкознания
им. Потебни НАН Украины:
Статью видного украинского филолога Григория Пивторака можно без преувеличения сравнить с «артиллерией крупного калибра», с помощью которой «Вечерний Киев» рассчитывал разнести в клочья мою довольно робкую попытку обратить внимание общественности на историческую необоснованность развернувшегося на Украине гонения на русский язык, на очень древнее происхождение нашего двуязычия, на необходимость законодательного закрепления этой объективной реальности нашего бытия.
Или, скажем, так: для пущего эффекта на сцену был выпущен маститый король, известный не только своими изысканиями в области филологии, но еще и способностью разоблачать всевозможных диссидентов и отступников от науки, а также и дилетантов вроде меня.
И редакция не ошиблась: залп был сделан довольно звучный! Король не подкачал и выдал на-гора целый ворох неопровержимых (по его мнению) аргументов. Казалось бы, после этого мне ничего другого не оставалось, как немедленно стушеваться и признать свои заблуждения. Но то ли залп оказался больше похожим на простой пшик, то ли король предстал, мягко говоря, «неглиже», но вся приведенная им аргументация оказалась какой-то малоубедительной, вторичной, искусственной и буквально притянутой за уши. Высокоученый пан филолог не нашел ничего лучше, как прибегнуть к все той же «Теории описок и ошибок» или «Теории рассеянных писарей». Цену этой так называемой «теории» мы уже знаем и принимать ее в качестве научного аргумента никак не можем. Таким образом, ученый так и не смог сообщить что-нибудь новое, чего я бы не учел, принимаясь за составление «Открытого письма канадскому украинцу Петру Кравчуку». Но все же давайте хотя бы очень кратко разберем статью уважаемого пана профессора Григория Пивторака.
В самом начале статьи автор сообщает, какой «гнев и удивление» охватили его после чтения «Открытого письма»: «Как может цивилизованный человек конца XX ст., который, должно быть, окончил не одно учебное заведение, в своем мировоззрении и понимании исторических процессов оставаться на уровне киевских мещан-украинофобов прошлого столетия, которые искренне верили в особый статус русского языка и не сомневались в безапелляционно-категорическом приговоре царского министра внутренних дел Валуева украинскому языку: «Никакого особого малорусского наречия не было, нет и быть не может».