Произвол - страница 56
Они подошли к дому Занубии, где, по обыкновению, сидел шейх Абдеррахман и пил чай.
— О шейх! — обратился к нему управляющий. — Ты слышал о случившемся? Я был там. Это ужасно! Никому не пожелал бы оказаться в тех поездах. Человеческое мясо смешалось с землей. Везде валяются трупы. Возьми это кольцо. Я снял его с пальца, валявшегося на дороге. Не могу держать его у себя.
Шейх обратил взор к небу и воскликнул:
— О милостивый аллах, пощади людей! Нет бога, кроме аллаха, и Мухаммед пророк его.
— Еще я подобрал там винтовку и спрятал в разрушенном доме, — продолжал управляющий. Затем он полез в карман, вытащил целую горсть золотых колец и протянул шейху: — Возьми. Это мое пожертвование, почтенный шейх. А одно кольцо непременно подари Занубие.
— Спаси нас, аллах, от шайтана, — произнес шейх. — Погибшим уже ничего не нужно, кроме милости аллаха. Да пощадит аллах их души и заклеймит позором грешников!
— Познакомься, шейх, — представил управляющий своего спутника. — Этот человек служит надсмотрщиком у бека. Бек приказал каждому крестьянину зажарить по барану. Вероятно, вечером я тебе привезу барашка.
— Спасибо, — поблагодарил шейх.
— Все деревни окружены солдатами, — сказал управляющий. — Крестьян допрашивают под пытками.
В это время к дому подъехала машина. Из нее вышел какой-то человек и сказал:
— По приказу бека я привез четыре винтовки, взятые у погибших солдат, и должен спрятать их на поле Ибрагима. Завтра здесь будет обыск, и тогда Ибрагиму конец.
— Спаси нас, аллах, от грешного шайтана. Чем помешал беку несчастный Ибрагим?
— Замолчи! — прикрикнул на него управляющий. — Мало, видно, Ибрагим над тобой насмехается, когда проходит мимо дома Занубии.
— Молчу, молчу, — ответил шейх. — Сегодня я немой, глухой и слепой.
Когда все уехали и шейх остался один, он долго еще никак не мог прийти в себя — то ходил по двору, то читал суры из Корана.
Как ни уговаривала его Занубия успокоиться и рассказать о случившемся, шейх неизменно отвечал, что ничего не произошло и он совершенно спокоен. Но Занубия не отставала, и шейх наконец, не выдержав, признался:
— Сабри-бек готовит Ибрагиму ловушку. Хочет избавиться от него.
Занубия удивилась:
— А что ему сделал Ибрагим?
— Не знаю. Но я не хочу больше оставаться в этой деревне. Ночью уйду. Они принесли четыре винтовки, которые взяли у погибших солдат, и спрятали на поле Ибрагима. Завтрашний день будет черным для нашей деревни.
— Но какое тебе дело до Ибрагима? Ты же знаешь, что он ненавидит и тебя и меня. По крайней мере, появится возможность избавиться от него.
— Спаси, аллах! Никогда в жизни я не совершал подлостей. Я уеду сейчас же. А если управляющий станет спрашивать обо мне, скажи, что я поехал в город, к хаджи.
— Ну что ж, счастливого пути. Только советую тебе ни во что не вмешиваться.
Занубия сидела у ворот своего дома, но слова шейха не давали ей покоя. «Вообще-то хорошо, если проучат Ибрагима и его жену. Они меня ненавидят, вон на всю деревню сумели ославить. Правда, они всегда готовы помочь людям. Да и мне сколько раз помогали, а ведь сами тоже бедняки. Все крестьяне живут в нужде. Разве это жизнь? Горе одно. От бека терпим, от управляющего и хаджи тоже».
Занубия вздохнула и пошла в дом посмотреть на спящих детей. Она осторожно поправила одеяло, с нежностью взглянула на них и снова тяжело вздохнула. Как трудно одеть и накормить семерых! Старшему десять лет, но он уже помощник. Пасет скот, носит отцу обед в поле. Спать Занубие не хотелось, и она снова села у ворот в ожидании мужа. Ее терзали сомнения. Вдруг она решительно поднялась и пошла к дому Ибрагима.
— Фатима! Фатима! Это я, Занубия! — крикнула она, подойдя к дому.
— Что случилось? — откликнулась Фатима. — Ведь уже ночь на дворе. Что-нибудь с детьми?
— Нет, Фатима. Все в порядке. Только почему-то у младшего глазки болят.
— Сейчас я дам тебе капли.
Вскоре Фатима принесла пузырек:
— Вот, возьми. Капай два раза в день. Вот увидишь, все как рукой снимет.
Занубия поблагодарила, но уходить не спешила.
— Как дела у твоего мужа? — спросила она.
— Все хорошо. Жду его из города. Вот-вот должен подъехать.