Проклятье чародея - страница 6

— Теперь они не увидят моего тела, — прошептала она. — Вперед!

Кутар подавил усмешку и тронул коня сперва шагом, а потом чуть быстрее. Уже покидая город, он с сожалением оглянулся на раскачивающуюся под ветром вывеску: «Таверна Звонящего Колокола». Слабый ветерок донес до ноздрей Кутара запах темного эля.

— А я-то надеялся пропустить кружку-другую меда, девочка, — с сожалением заметил он. — Мне пришлось долго ехать через пустыню и утолять жажду только водой.

— По дороге к Алкариону есть и другие места где живут люди.

— Да, но сколько еще ехать до ближайшего?

Она помолчала, держась за него, пока они не подъехали к развилке на пыльной дороге. А затем, когда Кутар уже готовился свернуть на северную дорогу, ведущую к Алкариону, она протестующее вскрикнула.

— Нет! Не этой дорогой! По правой!

— Алкарион же на севере.

— А дом, где я жила с Зоккванором, на востоке!

— К чему мне мертвый Зоккванор и его дом?

Соскользнув с коня, девушка спрыгнула прямо в дорожную пыль. Не обращая внимания на порванную одежду она уперлась загорелыми кулачками в бока и прожгла Кутара гневным взглядом. Порванная туника снова разошлась в разные стороны, предоставив варвару возможность любоваться прекрасным телом спасенной.

— Зоккванор жив! — отрезала она. — Иначе я б сама умерла.

— Что ты хочешь этим сказать, девочка? — озадачено переспросил Кутар.

— Зоккванор говорил мне, что на меня с рождения наложили чары. Покуда он жив, буду жить и я. А если он умрет, то умру и я.

— Чтоб такой великий чародей — да не смог снять такие чары? — насмешливо протянул Кутар. — Или он лгал, чтобы пустить тебе пыль в глаза, или он не более чем новичок в некромантии!

— Он великий маг! — отрезала Стефания, мрачно глядя на кумберийца.

— Тогда почему же он не снял те чары? — продолжал тот.

— Потому что Зоккванор их на меня наложил!

— И зачем ему это понадобилось?

Девушка смущенно потупила взор и принялась водить в пыли босой ногой.

— Чтобы я хорошо вела себя с ним… и не всадила ему кинжал меж ребер, пока он спит!

Шлепнув себя мускулистой рукой по бедру, варвар разразился громовым хохотом.

— Девушка, ты мне нравишься. Клянусь богами Туума, нравишься.

— Если бы я могла это сделать! — воскликнула Стефания, стряхивая с уголка глаза злую слезинку. — Он обращался со мной как со служанкой, приказывал делать для него всю домашнюю работу, а иногда мне приходилось помогать ему в чародействе. Он даже не интересовался, хочу я этого или нет!

С этими словами девушка смахнула рукой со лба длинную прядь темных волос.

— Поэтому мне и нужно вернуться в этот дом, северянин. Я должна спрятать его тело так, чтобы с ним ничего не случилось. Иначе я и правду умру, а этого так не хочется…

Некоторое время Кутар размышлял, напряжено вглядываясь вдаль. Обе дороги исчезали в густом лесу, который, если верить картам, простирался почти до Алкариона. Другая дорога должна была вести на восток в Маккадонию. В конце концов — решил Кутар, — ничего плохого не случится, если он уступит просьбе Стефании и заедет куда она хочет. Уж как-нибудь потом не заблудится.

— Так уж и быть, — проворчал кумбериец. — Мы спрячем тело твоего Зоккванора в надежное место, а затем сразу едем в Алкарион. Только не вздумай поступить со мной так же, как с ним. Со мной, знаешь ли, такие штучки не проходят.

— Конечно, я поеду с тобой, — ответила Стефания, опуская голову. — Это мой долг.

Глядя на свою спутницу, варвар терялся в догадках, что может таиться в глубине ее карих глаз — обещание или смертоносный блеск.

Стефания снова уселась на коня позади Кутара, обхватила его за талию и тихонько шептала ему на ухо, подсказывая куда направить коня. Около мили они ехали по узкой дороге, по обе стороны которой виднелись заросли высоких деревьев. Все это время они не обменялись ни одним словом, будто не решаясь нарушить величественную тишину леса. Затем дорога сузилась и превратилась в узкую тропинку, по которой с трудом мог пройти лишь один человек, и то рискуя оказаться исхлестанным ветками кустов, почти закрывающих тропинку. Наконец они выбрались сперва на опушку, а затем на широкую поросшую высокой мягкой травой равнину. Вдалеке виднелись развалины дома, от которых к небу еще поднимался черный дым.