Проклятье на последнем вздохе или Underground - страница 8

Наталья, испугавшись его как всегда, промолчала. Она не первый раз совершала подобную ошибку и напрасно! Подпорченное настроение, явно проявившееся на её лице, отпугнуло пару покупателей.

— У любви есть сердце, а у сердца песня.

А у песни тайна. Эта тайна ты… — из открытого окна буфета послышалась модная песня в исполнении Утесова, усиливая кульминацию действа. Заезженная патефонная пластинка сильно шипела, Но это было совсем не важно. Песню почти все знали наизусть.

Часть пассажиров сразу же устремилась в гостеприимно распахнутые двери буфета. К ним присоединились и некоторые состоятельные жители поселка, чтобы и себя показать и сто граммов пропустить.

Тут же, как по расписанию, приковыляла хромая собачка Манюня и жалобно заглядывая в глаза пахнувшим едой людям, виляя хвостом, заходила у них под ногами.

— Граждане пассажиры, поезд на Москву отправляется через пять минут, — сообщил громкоговоритель, создав тем самым суету и некоторую толчею. Пассажиры, распихивая по карманам различные кулечки и кошельки, поспешили в свои вагоны.

Трое подростков в кепках профессионально замельтешили между колготящимися дядьками и тетками, стараясь незаметно вытащить у них кошельки.

— Сева, быстрее, горе ты мое, — поторапливала из раскрытой двери тамбура нервная женщина своего толстого, лысеющего мужа тщетно догонявшего потихоньку отходящий от платформы поезд. Тучного мужчину мучила одышка и, надвинутые второпях, расстёгнутые сандалии.

— Тося, я сейчас, я свой кошелек в буфете забыл! — вдруг замешкался мужчина, ощупывая задний карман брюк.

— Куда ты? Как мне надоели твои фантасмагории! Опоздаешь ведь! — перешла на крик Тося.

— Но там же почти все наши деньги! — отчаивался Сева, округлив близорукие глаза. Он повернул было обратно, но поезд неумолимо набирал скорость. Сева смотрел на жену обезумившими глазами.

— Девушка, остановите поезд! Вы же видите, что у вас же пассажир отстал! — тормошила Тося молоденькую проводницу.

Молодая худенькая проводница, решительно задвинув задом солидную Тосю подальше в тамбур, одной рукой держась за поручни вагона, другой схватила Севу и втащила его в вагон, больно стукнувшись при этом головой о железную стенку тамбура.

— Пассажир, пройдите в свое купе! — закричала проводница на смешно раскорячившегося Севу. — У меня дома дочка маленькая, а я из — за вас тут жизнью рискую.

— Но там же почти все наши деньги… — всё ещё тормозил мужчина, вытирая носовым платком пот с раскрасневшегося лица.

— А что я могу сделать? Внимательнее надо быть. Вы взрослый уже, не вчера родились, — растирала ушибленный затылок проводница, стараясь другой рукой закрыть дверь тамбура специальным ключом.

Вскоре поезд скрылся из виду. Местные тоже начали расходиться.

Торговля закончилась и Наталья тоже засобиралась домой, запихнув за пазуху носовой платок с только, что вырученными от продажи деньгами. Она шла по пыльной дорожке, протоптанной наискосок сквера, решая, чем побыстрее накормить детей, чтобы не опоздать на работу в ночную смену.

Терпкий на закате запах сирени кружил голову и расслаблял.

В конце сквера Наталье преградили дорогу три подростка в кепках. У неё екнуло сердце. Самый наглый, упершись ей в бок чем — то острым, свободной рукой далеко не по — детски пошарил у нее на груди в разрезе кофты, вытащил платок с деньгами, покрутил им у неё перед носом и ребята бросились врассыпную. У Натальи подкосились ноги и она совершенно без сил опустилась на траву.

— Господи, за что? — прошептала она.

Вечный вопрос «что делать?» — пытался хоть как — то собрать испуганные мысли.

— Бежать к, дежурившему на площади, милиционеру? Нет, это бесполезно, — зашептал её рассудок. — Он ведь не мог не видеть, как эти ребята вытаскивали кошельки у пассажиров, но он тогда предпочёл отвернуться. Да и Натальи непременно спросят — откуда у неё семечки. А она и сама не знала. Пьяный Александр притащился с мешком с работы, а потом и сам не мог вспомнить, где он его взял.

Наталья поднялась, стащила с головы косынку и вытерла ею слезы обиды. Тяжелая темно — русая коса соскользнула по спине почти до поясницы. Наталья поднялась и, как побитая побрела к себе домой.