Проклятие - страница 17
- А с чего они взяли, что у нее есть лекарство?
- У нее такое же заболевание, - ответила Гермиона. – Бакстер узнал, когда учился в Хогвартсе. Лекарство редкое и стоит больших денег. А сейчас он даже не подумал сказать, что ему нужно, и… - она развела руками.
- Мне его жаль, - произнес Гарри. – Хотя я редко испытываю это чувство к Пожирателям.
- Знаешь, оказывается, в Битве за Хогвартс он ни на кого не нападал, - сказал Рон. – Отсиделся где-то, а потом сбежал вместе с Руквудом. А перед смертью сказал, что, будь у него выбор, он стал бы первым слизеринцем в Отряде Дамблдора.
- Будем считать, что он вступил в него, когда рассказал про иверии, - сказала Джинни. Гарри улыбнулся, но вдруг нахмурил брови.
- А что Руквуд? – не без напряжения спросил он. – Я, кажется, видел здесь Перси…
Рон, Гермиона и Джинни обменялись взглядами.
- Знаешь, друг, нам сегодня положительно везет, - начал Рон. – Если можно так выразиться.
- Руквуд покончил с собой, - произнесла Джинни.
- Отравился, представляешь? – подхватил Рон. – Придурок, кричал, как ненавидел маглов, а сам не выдержал предательства племянника и отравился каким-то циа… чем-то магловским, бросив Бакстера без лекарства.
- Он успел кое-что сказать Перси, - добавила Гермиона, махнув куском пергамента. Она отдала его Гарри, и он прочел следующее:
«Ты так отчаянно стремишься вернуться в свой маленький уютный мирок, что не желаешь видеть очевидных вещей. Вы никогда не сможете жить спокойно. Это была иллюзия, которую я разрушил, заманив одну школьницу в переулок Хогсмида. Это только начало, Уизли. Нас больше, чем вам кажется. Темный Лорд сделал достаточно, чтобы волшебники начали сомневаться в маглах. Ваш мир рухнет, и вы ничего не сможете с этим поделать».
Гарри почувствовал сильное желание разорвать его на клочки и отдал обратно Гермионе.
- Пусть проповедует в аду.
- Я не хочу, чтобы он оказался прав, - вдруг сказала Джинни. Гарри посмотрел на нее и увидел, что она готова расплакаться. – Мы столько сделали для того, чтобы восстановить Хогвартс, начать жить заново… Все это не должно быть напрасно.
Гарри сжал ее руку.
- Это не напрасно. Он был безумцем, только и всего. Они с Волан-де-Мортом остались в прошлом, а о прошлом иногда лучше забыть. Никто и никогда больше ничего не разрушит. Ты мне веришь?
Джинни подняла на него глаза.
- Тебе – верю.
- Кстати говоря, - начал Рон, намеренно игнорируя взгляды, которыми обменивались его сестра и лучший друг, - кто-нибудь понял, что произошло перед тем, как Гарри упал сюда, как куль с мукой?
- Для меня все как в тумане, - сразу отозвался тот. – Мы с тобой или Биллом – не помню точно – поддерживали зиму для иверии, а остальные не давали замерзнуть Джинни. Потом…
- Ты поцеловал ее и вырубился, - закончил рассказ Рон.
- Как в сказке, - добавила Гермиона. Заметив удивленные взгляды друзей, она объяснила. – У маглов есть такая сказка: злая ведьма погружает принцессу в волшебный сон, а спустя сто лет принц целует ее и разрушает чары.
- Сто лет? – переспросил Рон. – Это какая-то мумия, а не принцесса!
- Дело не в этом, - возразила Гермиона. – Пока Гарри спал, я пошла в библиотеку (Гарри и Рон переглянулись), в отдел травологии. Оказывается, Мутацио Сангинем – это не просто темное проклятие. В старину волшебники и волшебницы использовали его, чтобы проверить силу своей любви. Для исцеления предполагалось контрзаклятие, которое со временем нашли неэффективным, и тогда было придумано зелье, в состав которого обязательно входили иверии. Цветы любви, как нам известно. Если, например, юноша, - Гермиона указала на Гарри, - и девушка, - кивок в сторону Джинни, - действительно любили друг друга, один из них должен был найти иверии, чтобы их магия исцеляла проклятого.
- Вместе с соком мандрагоры и слезами феникса, - уточнил Гарри.
- Они усиливают действие иверий, - кивнула Гермиона. – Вместе со знаком любви, которым традиционно принято считать…
- Поцелуй, - договорил Рон. - Вот тебе и «Тайны наитемнейшего искусства». О чем в этой книге вообще написано?
- Значит, все дело во мне? – спросил Гарри. – А если бы у меня не получилось найти иверии?