Проклятие Аскаила - страница 59

Он не стал дожидаться ответа демона, не стал давать бездумной кукле шанса на удар, не раздумывал, говорил ли оракул правду или напарник даже не подозревал о существовании твари и сделал так, как его учили на протяжении долгих лет. Алекс убил Тауфа. Всего лишь одним быстрым движением охотник оборвал жизнь одного из последних оставшихся в живых людей, которых он знал с детства и за которых был готов стоять горой, несмотря ни на какие обиды и забыв про все предательства, которые человек с далекого юга когда-то нанес ему и другим людям. Он был одним из самых старых друзей охотника, и как бы Алекс не ненавидел его, мысль об убийстве старого знакомого была ему отчасти противна.

Только отчасти. Тауф умер давно, и Алекс не будет чувствовать никаких мук совести за содеянное.

— Добро пожаловать на дорогу тьмы, Человек из Кронсмарка, — также довольно произнес вий, — ты сделал первый шаг и неуверенный шаг, однако я уверен, что тебе не суждено сойти с этой тропы.

— Из-за твоих предсказаний? — насмешливо спросил Алекс и содрал несколько полезных амулетов с перерубленной шеи Тауфа. Он бросил их в карман и снова обратился к вию, — дорога к тьме, Сердце Аскаила, что принесет мне погибель… ты говоришь это так уверенно, может выйдешь и покажешь почему? Поделишься со мной пророчеством? Я знаю, что твои глаза способны на это, и также знаю, что именно из-за них тебя боится вся нечисть…

Алекс замолчал. Что-то не сходилось в его знаниях о ситуации на Лысой Горе. Охотник давно понял, почему за вием следует большая часть нечисти, почему на горе каждый год собирается целая куча сектантов, и почему эти места так облюбовали лешие и остальные твари, но он не понимал, почему крестьяне меняются каждый год именно в это время, и как проклятие крови связано с подчинением вию.

— Что случилось, охотник? — снова насмешливо спросил вий. Его голос переполняли ощущения собственного превосходства и близости победы над «Человеком из Кронсмарка», хотя он даже не пытался взять над ним верх. — Куда делась твоя хваленая воинственность? Почему ты замолчал?

— Почему местные крестьяне слушаются тебя? Как ты подчиняешь их себе и почему не подчинил старосту и Хому? — спросил Алекс, теряясь в догадках. Его руки еще крепче обхватили рукоять меча, а глаза стали пристально искать тень на полу, которая могла выдать скрывавшегося на самом виду вия. Демон мог запутать охотника и просто отводил его взгляд от себя, но свою тень не могли спрятать даже его более умелые сородичи.

Вий засмеялся и его смех эхом разнесся по огромному подземелью.

— Ты — охотник, твоя задача убивать подобных мне, а не искать ответы на свои вопросы, Человек из Кронсмарка.

Алекс развел руками.

— Твоя цель задержать меня, пока Сердце Аскаила не покинет наш мир и не попадет в другой или не будет спрятан в одном из ваших доменов. Иначе ты бы не болтал сейчас со мной, а атаковал, но тебе известно, что наша встреча должна твоей смертью, и поэтому решил не нападать, а отвлечь мое внимание и спрятать ребенка. Ты боишься обычного Человека из Кронсмарка — деревенщину, которая смогла отправить навстречу Пустоте не один десяток — а то и сотни — твоих сородичей. Давай скажи, что я неправ?

— Кровь демона — моя кровь, — через несколько секунд молчания начал отвечать вий на все вопросы охотника, признавая его превосходство над собой. — Она течет в их жилах, как и в каждом, кто когда-то служил в моем легионе. Я уже не так силен, как прежде, и скверна в вашем мире уже не та безумная всепоглощающая сила, но до сих пор способен взять их под контроль. Пусть и на очень короткое время…

— Чтобы призвать очередного демона в свои ряды? — перебил Алекс вия. — Чтобы твоя свита росла или растила ребенка-архидемона? Хотя нет, не отвечай, это уже не важно, ведь сейчас ты умрешь.

Охотник нашел, что искал. Маленький и почти незаметный силуэт толстого человека на каменном полу. Он знал, что это не обман зрения и не очередная яма, которые в плохом освещении рун можно было легко принять за пятнышко тени. Алекс был уверен, что это след демона, а легкое дрожание воздуха чуть в стороне только подкрепляло его уверенность.