Проклятие гробницы фараона - страница 13

— Ты предлагаешь спуститься в холл? — Я все еще возился с оладьями, разрезая их вилкой на кусочки.

— Нет. Давай вообще уйдем из гостиницы. — Сари подошла к зеркалу в прихожей и принялась расчесывать свои черные волосы.

— Но дядя Бен сказал… — начал я.

— Мы не пойдем далеко, — не дала она мне договорить и ехидно усмехнулась: — Если ты боишься.

Я скорчил ей рожицу. Впрочем, она этого не заметила, потому что любовалась своим отражением в зеркале.

— Хорошо, — согласился я. — Идем в музей. Твой отец сказал, что он всего в паре кварталов отсюда.

Я больше не собирался уступать. Если она хочет ослушаться отца и пойти на улицу, отлично. Но с этой минуты, решил я, никаких повторений вчерашнего… никогда!

— В музей? — Сари сморщила нос. — Ну… так уж и быть. — Она повернулась ко мне. — Нам же двенадцать, в конце концов. Мы не младенцы и можем гулять где хотим.

— Ага, — сказал я. — Я оставлю дяде Бену записку, напишу, куда мы идем — на тот случай, если он вернется раньше нас. — Я подошел к столу и взял ручку и маленький лист бумаги.

— Если ты боишься, Гейби, мы можем просто прогуляться вокруг гостиницы. — Сари искоса посмотрела на меня, чтобы оценить, как я на это отреагирую.

— Ни за что! — твердо сказал я. — Мы идем в музей. Если ты, конечно, не боишься.

— Ни за что! — собезьянничала Сари.

— И не называй меня Гейби, — напомнил я.

Я написал записку дяде Бену. Затем мы на эскалаторе спустились в холл. У молодой женщины за стойкой мы разузнали, где находится музей. Нужно было повернуть за гостиницей направо и пройти два квартала.

Когда мы вышли на залитую солнцем улицу, Сари вдруг заколебалась.

— Ты уверен, что мы поступаем правильно?

— Да что может случиться плохого? — спросил я.

— Пошли. Нам сюда, — сказал я, жмурясь от яркого солнца.

— Жарко, — пожаловалась Сари.

Улица была полна народу и очень шумной. Из-за автомобильных сирен нельзя было ничего расслышать.

Водители нажимали на клаксоны в ту минуту, когда заводили мотор, и не отпускали их, пока не прибывали в пункт назначения.

Мы с Сари держались рядом, пробираясь в толпе, запрудившей тротуар. Народ тут был самый что ни на есть разнообразный.

Мужчины в деловых костюмах шли рядом с мужчинами, которые, как мне показалось, были одеты в мятые белые пижамы.

Мы видели женщин, похожих на тех, которых можно было встретить на любой улице в Америке, — в ярких леггинсах, стильных юбках, слаксах или джинсах. За ними шли другие женщины — одетые в длинные развевающиеся черные платья, а их лица были закрыты плотной черной паранджой.

— Этого уж точно у нас не встретишь! — воскликнул я, стараясь перекричать гул автомобилей.

Я был так увлечен разглядыванием пестрой толпы, что почти не смотрел на дома. И прежде чем я вспомнил об этом, мы уже стояли перед музеем — возвышающимся над улицей высоким каменным строением, к которому вела длинная лестница.

Мы взобрались по ступеням и вошли в вертящуюся дверь музея.

— Как здесь тихо! — вполголоса удивился я. Было так чудесно скрыться от гудящих сирен, переполненных тротуаров и кричащих людей.

— Почему, как ты думаешь, они так часто нажимают на гудок? — спросила Сари.

— Местный обычай, — сказал я.

Мы остановились и огляделись.

Мы стояли в центре огромного холла. По обеим его сторонам поднимались высокие мраморные лестницы. Уходящий вдаль коридор окаймляли двойные белые колонны, а на огромной фреске на стене справа был запечатлен вид сверху на пирамиды и Нил.

Мы немного постояли, восхищаясь рисунком. Затем прошли к задней стене и спросили служительницу, как найти зал с мумиями. Она одарила нас милой улыбкой и на отличном английском предложила подняться по правой лестнице.

Наши кроссовки громко топали по сверкающему мраморному полу. Лестница, казалось, никак не кончится.

— Словно мы занимаемся альпинизмом, — пожаловался я на полпути.

— Давай наперегонки. — Сари улыбнулась и бросилась вперед, прежде чем я успел хоть что-то сказать.

Разумеется, она опередила меня на десять ступеней.

Я ждал, что она назовет меня улиткой, или черепахой, или как-то еще, но она уже отвернулась и разглядывала экспонаты.

Темный с высоким потолком зал казался неимоверно огромным. Прямо перед входом стояла стеклянная витрина. Внутри был подробно выполненный макет из дерева и глины.