Проклятие последнего дракона - страница 8
– Уходите! Уходите, пока не поздно! – прорычал Фудок.
На крыльце стояли две хорошенькие девицы. Пухленькими розовыми губками и фальшиво-умильными взглядами красавицы напомнили Фудоку Бетти. Зверь внутри него зашевелился.
Фудок увидел, как в глазах глупышек отразился ужас. Ему стало больно, и ответная злость поднялась в нём. Никогда раньше девушки не смотрели на рыцаря с таким страхом. Он словно увидел себя их глазами и остро ощутил – «Я чудовище!». Отвращение к себе и отчаяние затопили его. Хрупкий самоконтроль рухнул и зверь, упивающийся запахом страха, вырвался на свободу.
Когда Фудок пришёл в себя, девушки были мертвы, разве что не разорваны в клочья, как в первый раз. Опустошённый смотрел он на окровавленные тела.
«Не хочу! Не хочу этого!»
Фудок-дракон взял погибшую девушку и взлетел над стеной замка.
Щёлкнув хвостом, он повесил их с помощью магии по двум сторонам от головы дракона, чтобы каждый явившийся под эти стены знал – здесь живёт чудовище.
Но даже такое страшное предупреждение останавливало не всех. Слишком уж иным хотелось стать благородной дамой, хозяйкой здешних земель. Фудок презирал и ненавидел невест за это. А ещё за то, что каждая последующая неудача делала зверя сильнее.
****
– Вот от того камня начинается дорога к Чёрному Фудоку. Кто пойдёт по ней или умрёт, или станет хозяйкой Замка над Озером. Моя сестра даже сделала по ней пять шагов! – специальным «страшным» голосом говорила девочка своей худенькой подружке.
– Сейчас проверю! – засмеялась та и побежала вперёд. Потом вернулась и сказала:
– Так и думала, что это неправда. Никакой тропы нет.
– Есть, есть! Дурочка, ты разве не знаешь, что тропа пускает только тех, кому уже пятнадцать. Тебе ещё расти и расти!
– Тебе тоже, – худенькая девчушка показала язык подруге. – Это всегда так говорят, что «вырастешь – узнаешь». А на самом деле никакой тропы нет, и страшного Фудока нет!
– Не веришь? Стань сюда и смотри.
– Смотрю и что?
– Дурочка, не туда! Смотри на озеро. Видишь? Только здесь, где начинается тропа, можно увидеть замок Фудока.
Девочки замолчали, заворожённо рассматривая гладь озера, отражавшего то, чего нет. Башни и стены, словно проросшие из скалы. Светлые квадратики домов под яркими мазками крыш в городке у её подножия. Деревья в осеннем убранстве.
– Город, почти как наш!
– Только он никогда не меняется. Когда ни посмотри.
– Он ждёт… Ждёт невесту Фудока.
Недокормыш Лиз
Лиз достала из сундука шубку и встряхнула, пытаясь оценить, в каком виде та дожила до осени. Полетели клочья тусклой шерсти, и стало ясно – моль всё-таки до неё добралась. Мамина шуба, верно спасавшая девушку последние три года, окончательно погибла в битве с временем и прожорливым насекомым.
За окном в серой промозглости осеннего вечера с деревьев срывало последние листья. «Эту зиму я не переживу», – поняла Лиз. Денег нет не то что на шубу, но даже на дрова. Весна и лето оказались холодными, урожай плохим, всё стоило дорого, и сделать запасы из скромных заработков девушке не удалось. Зимой же без шубы и вовсе не поработаешь.
Девушка отвернулась от окна и в тщетной надежде обвела взглядом дом. В комнату уже заполз сумрак, и слабый огонёк в камине разогнать его не мог. Но Лиз и так знала, что ничего для продажи здесь нет.
Всё самое ценное продала ещё мать после смерти отца. Это вместе с её заработком позволяло им как-то держаться. Лиз даже ходила в школу. Теперь жалела о напрасно потраченном времени. Лучше бы она тогда училась у матери мастерству вышивальщицы! Девочка и училась, но без усердия, не беря в голову мамины поучения: мол, «иголка и нитка из любой беды выручат». Тогда Лиз казалась, что мама вечная и перенять главные хитрости всегда успеет.
Глядишь, сейчас бы шила в мастерской у модистки, а не перебивалась случайной работой за кусок хлеба. Лиз понимала, что и ту соседи находят ей больше из жалости.
«Может, сходить к мадам Берг, попроситься к ней на зиму?», – мелькнуло в голове Лиз. Прошлой осенью прачка Дарин почти пристроила девушку туда:
– Это лучший бордель города и хозяйка хорошая, – убеждала Дарин. – Она своих девочек в обиду не даёт. К ней так просто не попасть, тем более с такой внешностью, как у тебя, недокормыш. Знаешь, как я её уговаривала, чтоб тебя пристроить.