Проклятие принцессы - страница 4

— Я сказала принцессе правду, Па, — произнесла я. — Я не лгала, даже капельку!

— Я знаю, — ответил он.

Я нахмурилась. Тогда почему он так на меня злился, если знал, что я не нарушила данное ему обещание?

— И мне… мне очень жаль, что принцессы из-за меня стали пахнуть, как крестьянский ужин. Мне, правда, очень жаль.

— Не сомневаюсь.

— Всё дело… в проклятии. Все о нём говорят, но никто ничего не делает. А награда — вот она, лежит и ждёт!

Мне нужна была эта награда. Поэтому я хотела снять проклятие.

Я понятия не имела, как началось проклятие, но самой крупной проблемой было то, что у принца Василия не было сыновей. Если он не произведёт наследника до своей смерти, то за право управления княжеством начнут сражаться наши соседи. И Сильвания станет обычной потрёпанной марионеткой в руках либо Турецкой империи, либо Венгерской.

Даже женившись трижды, у принца не получались сыновья. Первая жена родила ему две дочери — принцесс Марикару и Терезу, и вскоре умерла. Вторая умерла, так никого и не родив. А третья — консорт-принцесса — за прошедшие два года пока не стала матерью.

И, тем не менее, принц Василий сумел зачать десятерых дочерей от восьми разных женщин вне освященного брака. Когда я впервые об этом узнала, меня как обухом по голове огрели. Я считала, что Господь не благословляет женщин, не познавших таинства брака. Но брат Космин, как и большинство монахов, не уважавший монахинь, только фыркнул:

— Боже, конечно, нет! Чему тебя только учили эти монахини?

Несколько лет назад принц Василий решил собрать своих дочерей, чтобы они жили все вместе в Замке Сильвиан. Он мечтал выдать их замуж, обзавестись внуками и хоть таким образом сохранить княжество. Он даже присвоил благородные титулы всем своим незаконорождённым дочерям вне зависимости от того, кем были их матери. Даже Руксандре и Раде — дочерям таверной служанки, и Отилии, которая выросла на мельнице.

Но вскоре после того, как принцессы начали жить вместе в замке, на них обрушилось проклятие. А никто не хотел жениться на девушках — даже принцессах — которые жили под воздействием проклятия, каким бы глупым оно не оказалось.

А это было действительно глупое проклятие. Каждое утро принцессы покидали свои спальни в башне измученными и в порванных в клочья туфлях. Это было необъяснимо и распугало всех дворян, аристократов, членов королевских семей, рыцарей и помещиков — в общем, всех, кто был благородным по рождению и был хоть капельку достоин руки принцессы.

Проклятие так встревожило короля Василия, что он издал указ: первый же мужчина, который сможет решить проблему, сможет жениться на любой принцессе на свой выбор — даже законорождённых дочерях принца — вне зависимости от его происхождения и возраста. Даже если разрушивший проклятие окажется скромным пастухом.

А если проклятие разрушит женщина? Тогда её ожидает сказочное приданое, с которым она сможет выйти замуж, за кого пожелает. Или, как мечтала я, присоединиться к любому понравившемуся монастырю. Если вы не «весьма перспективный кандидат», то попасть в монастырь можно только за большие деньги. И мне, воспитанной монахинями, сразу дали понять, что я не «перспективна». Поэтому мне нужно было стать богатой.

— Заклятие опасно, — произнёс Па, — и я не хочу, чтобы ты в это вмешивалась.

— Но, Па, это же самое глупое из существующих проклятий! Ну и что, что принцессы спят днём, а по утру у них все туфли рваные? Это просто проклятие туфель и дремоты. Загадка. Марджит из купальни говорила, что никто никогда не слышал ни единого звука из-за дверей принцесс, а те, кто оставался на ночь в их покоях, засыпали и не просыпались.

— Марджит права.

— Я не засну, — с гордостью произнесла я. — Если ты позволишь остаться мне там на ночь, я всё выясню и сохраню туфли в целости.

— Нет, Ревека! — вскинул руки Па. — Всем плевать на туфли! Не из-за них люди называю это проклятием. Ты что, не понимаешь, что сказала Марджит? Они больше не проснулись!

— Она же имела в виду, что они не проснулись ночью и не увидели, что произошло с туфлями… Ведь так?

— Нет! — Па закрыл глаза, сделал глубокий вдох, открыл их, развернул меня в обратную сторону и подтолкнул в сторону замка. — Идём.