Проклятие Раффы - страница 15

Спустя минут пять таких самоистязаний, показавшихся нам тогда вечностью, Айше уже лежала на простыне, и, не в силах оторвать руку от живота, тихо постанывала. Другой рукой она потихоньку теребила сосок. Глаза её были прикрыты, губы подрагивали…

— …А теперь поцелуй её пальцы… на ногах… — Прошептал старик. — Сначала нежно, едва касаясь губами, затем — возьми каждый в рот, и, нежно обхватив губами, сожми… — Я даже не мог себе представить, какой дикий, сладострастный стон может испустить при этом женщина… Теперь я это знаю… А старик не умолкал:

— Пройдись губами по внутренней стороне ног — от ступней до колен, то по одной, то по другой ноге, только нежно — едва касаясь… — Я делал это, а Айше сходила с ума, извиваясь… Неожиданно старик сказал:

— А теперь поцелуй её… Туда… Да не туда, — улыбнувшись моей неопытности, он кивнул взглядом:- Вон туда… — Увидев мою нерешительность, он подтвердил:- Туда, туда… Чай — сам мыл всего час назад… — Я нерешительно приблизился к лобку — Айше неожиданно сжала ноги и задрожала, как в столбняке…

— Целуй, целуй… — подзадоривал монах. — Из вас двоих именно ты должен сделать это первым… — Я поцеловал. В волосы. Айше дрожала. — Теперь — рядом, то слева, то справа… — Подсказывал старец. Я послушно следовал его советам. Ноги девушки нерешительно разжались, она стала несмело подтягивать колени и разводить их в стороны. Монах, подбадривая меня взглядом, кивнул: туда, мол! — я повиновался. Несмело коснулись мои губы приоткрытых "губ" девушки… Сладкий стон прокатился по округе… Ноги нерешительно раздвинулись ещё шире… — "Смелее, смелее…"- подбадривал взглядом монах. — "Языком…"- "услышал" я очередной совет. Айше лежала, уже попросту раскинув ноги и теребя соски… Я осторожно лизал влажную внутреннюю поверхность губ… — "Языком… Глубже!" — снова почудился мне голос монаха. Я с силой вогнал язык в нежную глубину… Айше в ответ взвыла и сжала мою голову ногами так, что ушам стало больно. Остановить проникновение я не посмел — сил не было… Уши горели, я выпученными глазами смотрел на монаха, ожидая следующей подсказки, а язык лихорадочно пытался проникнуть всё глубже и глубже… Наконец ноги невесты ослабли, движения языка стали, видимо, более желанными — она даже стала нерешительно сама подставлять себя так, чтобы ему было удобнее выполнять свою миссию… Всё тело невесты, казалось, источало вожделение; по нему перекатывались волны дрожи, лицо пылало, сквозь стиснутые губы вырывались стоны…

— Рот открой, — с улыбкой шепнул ей старик. — А то, чего доброго, задохнёшься… — шутливо добавил он. Айше нерешительно попыталась исполнить его совет. — Шире, шире… — Ободрял монах. — Открой рот так, чтобы могла свободно дышать. Как во время бега… — Невольно мы рассмеялись этому сравнению, но долго отвлекаться от своего занятия, сами понимаете, не могли. Буквально через пару секунд мы уже, совершенно забывшись, продолжали свои занятия, но теперь Айше глубоко дышала широко открытым ртом, а её стоны и вскрикивания разносились по округе…

— Как хорошо… — Мечтательно произнёс монах. — Вот так бы всю жизнь, а? — Полунасмешливо обратился он к нам. Смущёнными, но сияющими физиономиями мы охотно подтвердили своё согласие. Я поднял голову и уселся, обняв её колени. Мы немного — буквально с полминуты — передохнули. Снова почувствовав в себе силы, я уставился на её колени и нерешительно поцеловал их — сперва одно, затем — другое. Айше одарила меня благодарным взглядом.

— Поцелуй её в живот… — Предложил старик. Я охотно повиновался. — Выше… — шепнул старик. — Выше… Ещё выше… — Мы поцеловались. — Теперь ты его… — шепнул старик Айше. — Ниже… — Губы девушки коснулись моей груди. — Ниже… Ещё ниже… — Мой член оказался у её лица. Она нерешительно прикоснулась руками к мошонке. Попыталась её погладить. Та в ответ сжалась, превратившись в крошечный комок. — Поцелуй… — шепнул Айше монах. "Куда?" — Взглядом нерешительно спросила она. — "Туда, туда…"- тоже взглядом подтвердил тот. Айше нерешительно коснулась губами головки члена. "Ещё…"- Улыбнулся монах. Айше поцеловала его ещё. И ещё. И ещё раз. Мне нравилось. Налившийся кровью член дрожал. Раскрасневшаяся девушка, казалось, входила во вкус. Вдруг она несмело взяла головку губами. И… мой член, моя… гордость — то, что я только что с таким желанием демонстрировал девушке, любуясь её вожделением — вдруг обмяк, съёжился, превратившись в безвольного червяка. И только боль напоминала о том, в каком виде он пребывал всё последнее время…