Проклятие весны - страница 39

Исми долунди вейтен крив.

Он не предлагал Рейн. Ни за что и никогда он бы не пожертвовал ею, и Рейн это доподлинно знала.

Дневной свет угасал. Здоровые, покрытые листвой ветви деревьев вокруг Котла заслоняли то немногое, что осталось от последнего весеннего денька. Дарик повертел в руках бурачник Рейн. Она оставила его в седельной сумке, и он так часто тёр резьбу меж пальцами, что мелкие детали на цветке почти стёрлись. Шпилька по-прежнему болталась в петле, порой покалывая пальцы. Дарик снял с неё несколько серебряных прядей и хранил в надёжном месте.

Скоро Рейн погрузится в сон до конца года. Не сдаваясь, он стал звать её. Снова и снова, но она не отвечала. А следующей весной она снова проснётся и выльет свои страдания на Леден. Крестьяне всё ещё плакали от радости, когда начинались весенние дожди, но Дарик смотрел на мучительно падающие капли… слёзы Рейн. Его любовь ушла, и он никогда не смирится с этим.

Новая сестра Рейн оказалась ревнивой собственницей. Она не понимала, почему ей приходится делиться с кем-то её временем года. Рейн пыталась договориться с ней, объяснить, что они могут работать сообща, но эта новая весна не понимала самой идеи, породившей подобные мысли… и не желала никого слушать. Рейн придавала облакам вид людей, по которым тосковала, а сестра с неодобрением сдувала их порывами ветра. Рейн хмурила тучи мраком, а сестра бросала сквозь них радугу просто в попытке противоречить ей. Рейн плакала тихими ровными потоками, пока сестра всевозможными способами пыталась прорваться сквозь облака бурей.

После трёх сезонов пререканий, Рейн — помнящая своё имя, жизнь и любовь, которая была у неё в Ледене, — заявила права на свою землю со взрывной силой и яростной решимостью богини намного старше и сильнее любого весеннего младенца. Сестра, появившаяся на свет после того, как Рейн покинула Котёл, ещё даже не прожившая жизнь обычного смертного, побежала к Брэйлиан, когда Рейн изгнала её из Ледена.

Брэйлиан предпочла не вмешиваться, поскольку сестре Рейн досталась во владение оставшаяся часть континента, а Рейн не волновало, что происходит в Пейрре или там, где раньше была Раана, или где угодно, её лишь заботила судьба Ледена.

Всякий раз её сердце разрывалось почему-то всё сильнее при виде Дарика у Котла. Он едва походил на принца, которого она знала. Исхудавший, суровый, лохматый, жилистый, с заострёнными чертами. Его глаза сверкали подобно голубым льдинкам, но когда-то, несмотря на цвет, в них плескалось тепло. А теперь полыхал лишь гнев и горечь.

Рейн очень хотелось пойти к нему и хоть как-то помочь. Она отчаянно пыталась предстать пред ним и заговорить, даже если бы не могла прикоснуться. Но Брэйлиан не позволяла ей. Великая богиня останавливала её яростными стихиями всякий раз, когда Рейн пыталась обрести в Котле форму. Обожжённая, избитая и поверженная так много раз, что сбилась со счёту, и видя, как каждый раз Дарика отбрасывает неумолимая сила, Рейн наконец прекратила попытки и просто наблюдала издалека за возлюбленным, обрушивая на него дождь из слёз.

Он поднимал лицо к небу и порой она знала, что они плачут вместе.

И когда он говорил, что слишком сыро и земля затоплена, она брала себя в руки, вытирала заплаканные глаза и позволяла сиять солнцу, думая не о потерях, а о счастливых воспоминаниях.

Всего через несколько часов она заснёт и проведёт три сезона без Дарика, не имея возможности увидеть или приглядеть за ним. Четыре года назад она послала вместе с его армией гром и молнии в Раану. Обрушила бурю на его врагов. Сделала всё возможное, дабы защитить Дарика и Леден. Однако многое могло случиться, пока она спала, и это пугало всякий раз, когда её одолевал великий покой.

С земли Дарик звал её, пока не охрип. Он всегда так делал, мучительный хрип царапал кору и ветви. Она обернулась в бесформенное существо, но разбитое сердце не было телесным. Душа надломилась и страдала.

Внезапно Дарик взревел и швырнул бурачник в Котёл Брэйлиан с проклятием, от которого встрепенулся лес. Рейн ахнула, её потрясённый вздох заставил листья затрепетать и взметнуться ввысь.