Проклятие Звёздного Тигра. Том II - страница 4

— Вил, — тихонько позвал Энтис, — они хотели меня убить? Тогда зачем… Убили бы сразу.

— А сразу неинтересно. Поймали Рыцаря, да ещё такого красавчика, — надо ж и позабавиться всласть.

— Я у тебя в долгу. — Его голос стал совсем бесцветным. — Но как вернуть, если отдано так много…

— Да ну, оставь. Ты ведь тоже меня спасал. Забудь о долгах.

— Я не могу, — качая головой, прошептал юноша. — А твоё Пробуждение?

— А тут ты и вовсе ни при чём. Не волнуйся. Сам разберусь.

Нет. Не разберусь. Сам я лишь потеряю рассудок от горя и пустоты с прекрасными тенями вдали. Ты можешь наполнить мне Сумрак… не оставляй меня! Не оставляй меня… никогда.

Энтис хмурился, словно в тяжёлой борьбе с собой принимал очень важное, бесповоротное решение. Сжатые губы и локоны, упавшие на лицо, делали его похожим на Шера на картинах — могущественный бог, ещё не ставший богом, Шер перед битвой, исход которой, предсказанный в давние времена, неясен и трагичен… Вил с детства привык к грустным концам баллад, выучился не терзаться сердцем из-за гибели героев, да и те герои в восторг его не приводили: пылкие и порывистые глупцы, вот они какие! Потому и гибли. И доверчивые до идиотизма. Храбрости безрассудной не занимать, а с умом не везло беднягам… Но Шер ему нравился — насмешливый, дерзкий, упрямый король, бросивший вызов Судьбе. Шера он жалел. Такой жестокий, но и смешной конец: наперекор предсказанию победить в неравном бою — и нелепо умереть от руки предателя, даже не грозного врага, а пакостной, злобной, завистливой мелочи! Ещё в эллине Вил заметил удивительное сходство Энта с Шером Вечерней Звездой…

— Вил. Тебе надо увидеть… — Энтис говорил медленно и как-то зябко, — одну вещь… книгу. Пойдём.

— Книга? Куда пойдём, в Замок?! Разве мне можно? Какая книга, Энт? Ты возьмёшь меня за Черту?

Юноша встал и натянуто улыбнулся. У него были тревожные глаза.

— Она не в Замке. Здесь, в Лойрене.

— Книга? В лесу?! Ты спятил?

— Помолчи же! — огрызнулся Энтис и покраснел: — Прости. Ты поймёшь. Надеюсь, я вспомню место. Я был там только раз, давным-давно. Ещё найти бы…

— С твоей-то памятью? — Вил усмехнулся, напуская на себя безразличный вид, и встал тоже. Он шёл, насвистывая птицам, а те подлетали так близко, что задевали перьями его волосы и лицо. Он улыбался их бесстрашию, думая: и он вроде них — лёгкая добыча для хищников, стоит замереть и запеть, но зато он запросто может сорваться с места и улететь. Птички храбро слетаются на его свист — а он, плюнув на привычку осторожничать и не доверять, покорно следует за мальчишкой-Рыцарем с обликом Шера… а иногда Энт до слёз напоминал ему маму. И ведь, кажется, во всём разные: Энт и мама, маленькая, хрупкая, с грустными глазами и тяжёлой русой косой вокруг головы… но с ним, как и с нею, почему-то он чувствовал себя не ребёнком, а сильным мужчиной, обязанным беречь и защищать свою семью. Маму он не уберёг от смерти — и так себя и не простил. А всё-таки жил дальше… но жизни его придёт конец, если он не сумеет уберечь и Энта Крис-Талена. А он даже не знает, от чего его надо беречь!

Идти было всё тяжелее: каждый шаг и вздох вызывал колющую боль в боку, и голова кружилась и болела, непрерывно, невыносимо… Энтис стискивал зубы так, что ныли челюсти. Всего только трое — и он позволил им оказаться сильнее! Звёзды сияли где-то далеко, и их холодный свет не грел его душу. Лойрен больше не был ему другом: забыл его, предал! Он шёл по лесу без тени тревоги, как шёл бы по Замку, и вдруг очнулся в руках тех троих. Резкая боль, туман в глазах, поток грязных слов… а когда он спросил, почему, — его ударили. А он ничем их не задел, и он был ранен… Со смехом. Все они смеялись.

Он тщетно пытался не думать, что бы с ним сделали, не будь Вила. Что сделали бы с обоими, не будь у Вила Чар… Картины, одна отвратительнее другой, лезли в голову. Ещё повезло, легко отделался. Дева Давиат, я рассудка лишился?! Повезло?! Это не моя мысль. Рыцарь не может рассуждать так! Это Вил говорил: легко отделались, а могло быть куда хуже! Куда уж хуже…

Зрение застилали ломаные тени, росчерки молний, гроздья цветных искр. Он брёл вслепую, следуя за голосом Вила; затем его вели за руку, как ребёнка… он лежал, и звёзды расплывались в глазах.