Проклятое наследие [СИ] - страница 14

— Прилагая все усилия! Мы знаем, как она выглядит! Ищи, ты же коп, это твоя работа! Пять лет! И никаких успехов!

— Моя напарница недавно высказала интересную мысль, она сказала, что если кто-то хочет скрыться, он может изменить внешность: перекрасить волосы, сделать пластическую операцию, носить контактные линзы, изменяющие цвет глаз.

— Она умна, твоя напарница, — почесал нос мужчина. — Значит у нас нет ничего?

— Совершенно!

— Ну, а знак?

— Татуировку можно свести, это не сложно.

— Мы не можем допустить, чтобы она нас опередила!

— Дай мне делать мою работу, я никогда не подводил тебя и сейчас не подведу. Я найду убийцу, это моя работа, мне просто нужно время.

— В прошлый раз он ушел от тебя и вот результат, они прислали Ее! Не дай ей закончить начатое, Даниэль!

— Да, понял я уже! Мы работаем над этим! Я ищу ее, везде, где может ошиваться такая как, она!

— Ты не ищешь? Ты развлекаешься с девочками, а она тем временем идет по следу! Одевайся и принимайся за работу, олух!

— Уже собираюсь! Не нагнетай, разберемся, как и всегда.

— Я делал эту работу почти двадцать лет, и передал дело тебе, не подведи меня, Даниэль!

Дэн уже минут двадцать топтался в холле у палаты Кэм, но его просили подождать врача и он ждал, проявляя не свойственное ему терпение. К нему подошел врач и улыбнувшись уточнил.

— Детектив Варик, если не ошибаюсь.

— Не ошибаетесь. Где моя напарница почему меня не пускают к ней?

— Извините, детектив. Кэм просила сказать, что к ней нельзя, но я не люблю играть в такие игры. Она не хочет никого видеть, особенно вас. Очень просила не пускать. Она — мой пациент, я хочу, чтобы она быстрее поправилась, поэтому выполнить эту простую просьбу, просто обязан, но лгать вам не намерен.

— Что за ерунда? Я должен с ней поговорить, это важно. Скажите, что я по делу.

Доктор покачал головой.

— Я, конечно. Скажу, но мое мнение, что она не это хочет услышать.

— Постойте, доктор, к ней кто-нибудь приходил, пока она лежит здесь?

— Да, один пожилой мужчина заходил несколько раз.

— Отец?

— Вы совсем не знаете ее, детектив? У нее нет отца.

— Не нужно этого, доктор. Я знаю о ней достаточно, она мой напарник, мы проводим вместе много времени, прикрываем друг друга.

— Смею вам заметить, что вы плохо с этим справляетесь, детектив, судя по тому, сколько раз ее зашивали, сколько шрамов на ее теле. Я в ужас пришел, когда сшивал края раны, на ней же живого места нет: огнестрелы, ножевые, переломы. Она словно из кусков собрана! Из очень мелких кусков!

Дэн поморщился, это было правдой, наверное, он не знал, сколько у нее шрамов, никогда их не видел.

— Не учите меня работать, доктор! В этом нет моей вины, если вы заметили, то все эти шрамы старые, а мы с ней работаем всего три года. И мне самому было бы интересно узнать откуда они, но Кэм не слишком-то любит об этом распространяться. А теперь дайте мне поговорить с напарницей!

— Входи уже, — раздался голос Камиллы из-за двери. — А то ты сейчас всю больницу на уши поставишь, напарник!

Даниэль зашел в палату, оттолкнув доктора.

— Привет, Кэм!

— Привет, — улыбнулась она. — Чего ломился?

— Хотел узнать что произошло? Как ты умудрилась?

— Долго ли, умеючи?

— Не остри! Это между прочим преступление, нужно найти виновных и наказать!

— Так ты здесь по этому делу? Хочешь найти моих обидчиков, рыцарь? Что-то ты не торопился с визитом! Я уже два дня здесь валяюсь, а ты только соизволил объявиться!

— Слушай, я приехал, как только узнал, честно! Мне никто не позвонил!

— А в участке ты не догадался, что кресло напротив пустует?

— Я не был в участке, — признался Дэн и почесал кончик своего длинного носа. — У меня были личные дела.

— С близняшками? Алисой и как ее там? Клариссой? Что парфюм их пытался с себя смыть? Или ждал пока расцарапанная морда заживет?

— Слушай, ты, — он сжал кулак, и заскрипел зубами, но взял себя в руки и спокойно продолжил. — Кэм, мне правда очень жаль, но я был действительно занят и не знал, что ты ранена. Я звонил тебе сотню раз, но думал, что ты просто дуешься и поэтому не берешь трубку. Я даже предположить не мог, ничего такого. Слушай, прости, я не должен был тебя бросать. Я — скотина. Мажор поганый. Кэм, обругай меня, можешь даже в зале поколотить, только не злись, пожалуйста.