Проклятое наследие [СИ] - страница 29
Марк остановился и посмотрел на магистра. Тот склонился над девушкой и резко дернув ее за подбородок заставил смотреть себе в глаза. То ли от страха, то ли от ярости Камилле привиделись белые искры, разлетающиеся по всему помещению от темной фигуры, склонившийся перед ней.
— Как занимательно, — склонил голову на бок мужчина. — Ты готова занять его место? Готова пожертвовать своей жизнью ради спасения его?
Она не могла ничего сказать: язык прилип к горлу, но вопреки здравому смыслу, отчаянно закивала головой, подтверждая слова магистра.
— Отлично, — снисходительно улыбнулся магистр. — Сыновья, вы исполнили свои роли. Она останется здесь, когда она будет готова и, если вы того захотите, я отдам ее вам. Я научу ее. Она станет покорной, сама будет умолять вас. Все будет, как всегда, дайте мне лишь немного времени. Я не могу упустить такой шанс… что если это просто в твоей крови, — прошептал он ей на ухо. — Что будет, если я буду пить твою кровь? Как думаешь?
Время для Камиллы остановилось в тот момент, когда она осталась наедине с магистром. Он ставил над ней опыты. Пускал кровь и пил у нее на глазах. Приходил в ярость и разбивал все вокруг. Он „учил“ ее повиновению. Говорил, что она должна смириться с этим, должна принять свою судьбу, ведь рано или поздно она станет всего лишь предметом в руках того, кто сможет понять. Камилла уже через день поняла, что она в руках безумца и поставила перед собой лишь одну цель — выжить, чтобы вернуться к Джеку, который так отчаянно ее защищал, и сбежать с ним от этого безумия. Наверняка он уже ищет способ ее вызволить из этого безумного плена, нужно лишь подождать…
Когда ее выбросили из машины неподалеку от дома Джека была уже весна. Теплое солнышко с насмешкой пробежалось по избитой спине: когда магистр выходил из себя (а случалось такое частенько) единственным, что успокаивало его было избиение пленницы. Она смирилась. Прекратила сопротивляться и даже кричать, молча сносила все удары и ждала, когда же эта безумная игра наскучит человеку в черном костюме. Она даже не заметила, как изменилась. У нее просто не было шанса этого понять.
Никто из братства уже давно не обращал внимания на любимую „игрушку“ магистра. Больше она их не интересовала. Она стала одной из них. Если бы только любой из них захотел, магистру стоило сказать лишь одно слово, и она бы исполнила все, только бы избежать наказания. Но им это было уже не нужно. Ее использовали и выбросили… Словно опостылевшую куклу, словно использованную салфетку или докуренную до фильтра сигарету.
Но надежда, что она все еще нужна, что все это было не напрасно теплилась в ее груди. Едва переставляя ноги, она шла к дому того, ради кого приняла на себя этот странный удар. Она надеялась, что он примет ее: крепко обнимет, поцелует и больше никогда не отпустит. Девушка так соскучилась, так измоталась… Ей отчаянно была нужна помощь…
На настойчивые звонки в дверь никто так и не ответил. Она прождала его весь день, а потом и всю ночь, а утром она услышала, как открывается дверь. Девушка хотела бросится ему на шею, рассказать, как она скучала, как она надеялась, как выживала ради него… Но он вышел не один. Джек вел за руку симпатичную девушку, и ласково целовал пальцы ее рук. Увидев Кэм, он лишь рассмеялся. Он назвал ее ничтожеством, сказал, что все это было подстроено, что так всегда ломают „сестер“ и сказал, что теперь она уж точно навсегда запомнит его, то что он останется для нее первым и единственным мужчиной, но больше она ему не нужна. Братьям нужны новые игрушки, более сговорчивые, более послушные, более „гибкие“.
— Он хотел тебя сломать, — улыбнулся Джек таким чужими теперь губами. — Он нашел самый простой способ. Я. Ты так любила меня, что сама позволила ему издевательства. Да так, что перестала быть интересна даже моим похотливым „братьям“. Ты ничтожество, Камилла. Я презираю тебя. Такое убожество, как ты вообще не достойно жизни! Ты не умеешь ничего ценить и готова отдать жизнь за первого встречного. Так зачем ты живешь, зачем продолжаешь дышать и марать наш прекрасный воздух своим паскудным дыханием?