Проклятый — обретя потерять - страница 10

— Баба Гата, я не умею доить коз. Да что там, я ее и в живую-то вижу впервые.

Но знахарка даже головы не подняла, спокойно заметив.

— Ничего, научишься. Все мы когда-то что-то не умели. Было бы желание. А Лота спокойная и послушная, будь с ней ласковой и она тебя тогда к себе подпустит.

С сомнением посмотрев на любимицу старушки, я стала наблюдать как быстро наполняется кувшин. Закончив с этим делом, пожилая женщина отдала мне его заполненным до краев парным молоком.

— Отнеси на стол.

Что я и сделала. Выходя из дома, я увидела как знахарка привязывает козу к одному из деревьев метрах в двадцати от землянки и только было хотела переспросить, а не боится ли женщина так оставлять питомицу (слова старика о хищниках обитающих в лесу еще не выветрились из моей головы), когда услышала громкий, залихватский свист, от которого тут же опешила. Уж что-то, а свистеть я точно не умею. Ни тихо, ни вот так вот, когда от громкого звука чуть ли все листья с деревьев не осыпаются. Спустя всего несколько минут из леса выскочил огромный, черный волк, но я даже испугаться толком его не успела, а знахарка уже потрепала зверя по широкой, лобастой голове, тихо приказав: "Охранять".

Нет, с таким заданием я завтра точно не справлюсь. В чем тут же пришлось опять сознаваться приютившей меня хозяйке. Но та только головой покачала, заодно уточняя.

— Еще небось и силки ставить не умеешь, и трав не знаешь?

И что на это скажешь? Врать уж точно смысла не было. Поэтому, разведя руки в стороны, я только с сожалением покачала головой. Но знахарка от осознания кто к ней попал не расстроилась.

— Значит не зря тебя боги ко мне направили. Попади ты к людям в селении, пропала бы почем зря. А так научу тебя всему. А пока пошли позавтракаем.

На завтрак оказалась яичница, свежее молоко, кусок хлеба, да сыр козий. Во время приготовления яичницы меня научили печь растапливать. Так что, как говорится, начало обучения положено.

Во время завтрака я решила разобраться в местном мироустройстве и начала задавать свои вопросы с богов. Ведь если правильно понимаю сложившуюся со мной ситуацию, то здесь я оказалась по воле одного из них. Неужели тот вчерашний дедок и есть один из этих вездесущих? Как-то непохож он был на бога. Хотя, что я о них знаю? Вот тот же.

— Баб Гата, а много у вас богов?

— Основных — семеро, ну и так, еще пара десятков помельче будет.

Вот это разнообразие.

— И что, всем поклоняются и во всех верят?

— Почему же всем. Каждый выбирает того, кто ему ближе и возносит ему молитвы.

Помня о том, что знахарке, вроде как, кто-то из богов, сообщил о моем возможном прибытии, мне захотелось узнать кто именно. Возможно, этот их бог мне подскажет, как вернуться домой, без суицидальных прыжков.

— А вы кому поклоняетесь?

— Старая я уже, чтобы кланяться. Поболтать на досуге еще можно, а на большее меня уже не хватит. Итак одно ногой в могиле стою. Вот научу тебя всему, а там глядишь, можно будет к ним и в гости зайти. Устала я эту землю топтать. Неплохо бы и отдохнуть.

Настолько простое восприятие жизни, смерти и богов, было для меня в новинку. Но не чтобы я была верующей, но все же на Земле, как-то иначе все это воспринимается.

— Засиделись, что-то мы с тобой Оленька, так ведь и голодными спать ляжем.

А дальше меня стали водить по лесу, учить разбираться в травах и звериных следах, а еще ставить силки, да ловить в ручье, что тек недалеко от дома, рыбу. И так день за днем, месяц за месяцем. Через три недели меня первый раз отвели в ближайшее селение, до которого оказалось полдня пути. Поэтому, когда мы вышли из дома еще было темно, а вернулись, уже было темно. В селении знали о визите бабы Гаты. Если я правильно поняла, приходила знахарка всегда в одно и то же время. Все ее травяные сборы и настойки раскупались в течение часа, после чего в тачку, на которой мы привезли наш товар, складывались всевозможные продукты, такие как соль, сахар, крупы да мука.

Несмотря на то, что за день я всегда довольно сильно уставала, после ужина, все равно никогда не ложилась сразу спать, а шла в лес играть на скрипке. Для знахарки, после того как она раскритиковала мою музыку, играть не хотелось. Вот только душа-то требовала полета. Но это не значит, что знахарка не знала куда и зачем я ухожу. С первого же вечера меня стал сопровождать Черныш. Именно так я назвала волка. Несмотря на то, что свистеть я так и не научилась, мы с ним все равно подружились. Теперь, стоило мне только его окликнуть и он, уже спустя несколько минут, появлялся, где бы я ни была. Вот только если я его и звала, то не потому, что мне что-то угрожало или было страшно, а потому, что тоска от одиночества иногда так сжимали душу, что хоть садись рядом с моим черным красавцем и вой вместе с ним на Луну. В такие моменты я обнимала его и плакала. Как же мне хотелось домой, к маме и папе. И вроде бы я уже не маленькая девочка, но от этого легче не становилось.