Проклятый — обретя потерять - страница 15

стр.

Я не стала колебаться ни секунды. Стянув с себя нижнюю рубаху, легла на стол рядом с воином.

— Прижмись к нему и обними как самое дорогое, что у тебя только может быть.

Я сделала, как сказала знахарка. И несмотря на то, что ощущение было такое, как будто обнимаю жаровню, я не отпускала раненого. Чтобы быть максимально близко к нему, обхватила мужчину ногами, обвила руками, прижалась всем телом и положила свою голову ему на грудь, слушая неритмичное и быстрое сердцебиение. Слушала и молилась всем возможным богам, прося спасти. Молилась и плакала. Так, незаметно для себя, и заснула. А проснулась оттого, что меня кто-то тряс за плечо.

— Просыпайся Олечка, — с трудом открыв глаза, я обвела тяжелым, уставшим взглядом землянку, остановив его на знахарке. — На, пей, а после одевайся.

Вцепившись в глиняную кружку, я выпила все что в ней было до дна, залпом, настолько сильно меня мучила жажда. А когда встала, меня тут же повело в сторону. От слабости ноги подгибались, да и общее мое самочувствие оставляло желать лучшего. Еще и голова кружилась. Да что же это такое?

Держась за стол двумя руками, я пыталась прогнать мелькающие перед глазами черные точки.

— Не стой, садись, отдыхай и набирайся сил. Этот, высосал из тебя всю энергию, какую только можно было.

При упоминании о раненом, я тут же перевела на него взгляд. Сейчас воин выглядел гораздо лучше, чем ночью. Вот и румянец на бледных щеках появился и температура спала. Значит, у нас все получилось? А я ничего, отлежусь и буду как новенькая. Так я думала, когда проснулась. Также думала и в течение дня, и вечером, когда стала себя чувствовать человеком, а не беспомощной амебой. Вот только ночью все началось по новой. Незнакомец опять начал гореть от высокой температуры и мне вновь пришлось лечь рядом с ним. То же самое повторилось и на третью ночь.

Проснувшись утром, я поняла, что почти не могу двигаться, настолько чувствовала себя плохо. С такими темпами, после четвертой ночи, я могу и не проснуться. При этом я знала, что даже понимая последнее, все равно лягу рядом с раненым воином. Знахарка только обреченно качала головой и протягивала мне кружку с укрепляющим настоем, после чего уходила из землянки. Все эти дни она одна занималась и хозяйством, и силки проверяла. А после еще и уговаривала меня поесть рагу из кролика, чтобы я набралась как можно быстрее сил.

Вот и сегодня все повторилось. Я сидела на столе, допивая отвар, когда почувствовала, как на мое бедро легла тяжелая мужская рука. От неожиданности я сначала замерла, а после, медленно обернувшись, посмотрела в открытые, но все еще затуманенные болезнью глаза незнакомца. Он внимательно рассматривал меня, а я не знала, как реагировать на произошедшее. То ли радоваться, то ли смеяться. Вот только сжавшая мое бедро рука напомнила, что кое-кто все еще сидит голый. Соскользнув со стола, я бросилась к рубахе и, только после того как надела ее, позволила себе обернуться к воину. А тот, прикрыв глаза, тут же опять отключился. Это был переломный момент.

Счастливо улыбнувшись, я вышла на улицу и присев возле землянки, подставила лицо теплым солнечным лучам. Теперь я была уверена, что раненый выживет. Значит, не зря все было. Рядом со мной лег Черныш. Запустив в его шерсть пальцы, я облокотилась о стену избушки и спокойно заснула. Вот теперь можно и отдохнуть.

Глава 6

Так я и просидела до вечера у землянки, а проснулась только когда баба Гата, тронула меня за плечо, сказав войти в дом. Все эти дни, ближе к вечеру, я, обычно, уже чувствовала себя более-менее человеком, но не сегодня. С трудом дойдя до стола, только и смогла, что тяжело опуститься на табурет, чтобы съесть то, что мне наложили в тарелку. Хотя, признаться честно, есть мне не хотелось. Вместо ужина, я бы с удовольствием просто завалилась на кровать, чтобы спать дальше. Но надо так надо. Обреченно вздохнув и подперев голову рукой, я стала лениво возить ложкой по тарелке. Ела только, чтобы не обидеть знахарку. Все же она старалась. Приютившая меня старушка, вообще, сама по себе замечательная. И вроде как я ей чужой человек, а она обо мне заботится как о родной внучке и, как обычно бабушки, все сетует, что я такая худенькая, сколько бы она мне не накладывала.