Проклятый рыцарь - страница 6

— А пока что, — мужчина в белой рубашке и черных брюках деловито собирает материалы дела обратно в папку и отключает аудиовидеозапись, — я советую вам воспользоваться вашим законным правом на телефонный звонок. Мы вас задерживаем на двадцать четыре часа. Для начала. Есть у нас такое законное право. А за это время, скорее всего, будут найдены доказательства вашей невиновности или вины.

— Мы закончили, — говорит он, распахивая дверь в комнату для допросов, кому-то вне моего поля зрения. — Сержант, пожалуйста, проводите задержанного в камеру и проследите, чтобы он мог позвонить.

Почти тут же в комнату входит сержант — живая карикатура на то, как патрульных офицеров полиции частенько изображают в сериалах. Рыхлый, полный, заплывший жиром — брюхо свешивается с ремня. Как он вообще нормативы то умудряется сдавать?

Сержант молча отстегивает меня от поручня и тут же весьма ловко вновь сковывает мои руки между собой.

— Пойдемте, сэр, — его голос оказывается неожиданно высоким, чуть ли даже не писклявым, что удивительно для человека таких размеров и комплекции.

— Это он?! — раздается где-то сбоку от меня, едва я успел выйти за порог комнаты. — Будь ты проклят, убийца!

Ко мне подлетает какая-то девушка, и со всего размаху бьет меня по щеке. А потом еще раз. Весьма больно, кстати. Ударила бы и третий, но ее перехватили.

— Ну все, довольно мисс Уокер! — детектив Родригес успевает схватить ее за запястье. — В противном случае мне придется вас арестовать!

«Мисс Уокер»? Сестра, значит — ей, на вид, что-то около двадцати. Значит, точно не мать, и уж понятное дело не дочь. Я получаю возможность рассмотреть свою обидчицу — красивая. И даже очень. По крайней мере, по моим меркам. Хотя сейчас, конечно, не время об этом думать. Стройная, эффектная фигура, блондинка, ярко-голубые глаза. И очень красивое лицо — точнее было бы красивым, если бы его не искажала гримаса ненависти. Тушь на глазах слегка потекла — видно, что девушка недавно плакала. Впрочем, это-то как раз понятно, ей ведь только сегодня сообщили о смерти сестры.

— Я… мне очень жаль, — пытаюсь продемонстрировать сочувствие и поддержку. К сожалению, меня неправильно поняли.

— Тебе жаль?! — девушка заводится с новой силой, пытаясь вырваться из железной хватки детектива и выцарапать мне глаза. — Ах ты поддонок! Поиздевался, убил, и теперь, видишь ли, жаль ему!!! — похоже, у нее начиналась истерика.

— Ну все, все — прекратите, мисс Уокер, — похоже, отнюдь не щуплый Родригес ее уже с трудом удерживает. Вон как вены на висках вздулись. Видно, гнев, как гласят народные легенды, и вправду придает сил? — Он, пока что, лишь подозреваемый. Может быть, это вообще был не он!

Девушка в ответ лишь молча испепеляет меня взглядом. А затем неожиданно плюет мне в лицо. Удачно. Впрочем, с такого расстояния ей было бы сложно промахнуться.

— Мисс Уокер!!! Сержант, немедленно уведите задержанного! — под любопытными взглядами чуть ли не половины полицейского участка мы с сержантом молча удаляемся. Дальше, в общем-то, ничего интересного. Мне дают бумажного полотенце, вытереть лицо. После некоторого колебания предлагают заполнить жалобу на мою обидчицу — я категорически отказываюсь. Хотя у меня нет ни братьев, ни сестер, неизвестно как я бы себя повел в подобной ситуации. Может, еще хуже. После чего, меня с видимым облегчением запирают в камере. Ах да, вначале еще и позволили телефонный звонок. Пришлось звонить родителям — оказалось, что больше просто некому. Хотя вся телефонная книга плотно забита контактами — но это не тот случай, когда знакомые дружки и подружки будут рады услышать ваш голос. Вот так, когда наступает критический момент, то очень быстро выясняется, что тех, на кого ты действительно можешь положиться, а не просто позвать попить пиво в веселой компании, сходить на матч или вместе провести ночь, можно пересчитать по пальцам одной руки. Да еще и не все пальцы загибать придется.

Разговаривали мы довольно долго, полчаса, не меньше, по древнему стационарному телефону, я уже и забыл, когда в последний раз по такому звонил. Сержант переступал с ноги на ногу, но молчал и мужественно терпел — видимо, в благодарность за то, что я не стал писать жалобу. Сильно подозреваю, что обычно положенные по закону звонки длятся куда меньше.