Промелькнувший метеор. Книга 1 - страница 7

Джигит, восхищенный пленительной красавицей, простодушно рассказал о ней Вали. Хан слушал внимательно, с любопытством и даже скрытым волненьем. Потом поручил джигиту все разузнать, — ’и кто она такая, и как ее зовут, и сколько ей лет. Расторопный нукер правдами и неправдами выяснил, что девушка эта с лунным именем Айганым — дочь Саргалдака от второй жены — узбечки, что ей всего шестнадцать лет, но она образованна по-мусульмански и знает несколько восточных языков.

Но и джигита и прежде всего самого Вали потрясла одна почти сказочная подробность. Всеведущий человек открыл эту тайну джигиту.

Вот что он рассказал:

— Наши ходжи считают себя потомками Мухаммеда-Пайгамбара. И теперь это неожиданно подтвердилось. На смуглом теле Мухаммеда-пророка между лопатками, говорят, был вещий знак — круглое родимое пятно. Временами оно появлялось и на теле его потомков. Много поколений сменялось на земле, и наконец вещий знак выступил снова. Им-то и отмечена дочь ходжи Саргалдака Айганым. Это черное родимое пятно на светлой коже посередине груди между двумя выпуклостями повторяет размером своим и формой знак Пайгамбара. Но в отличие от крупной родинки пророка, единственной на его теле, родимое пятно Айганым, словно желая украсить девушку, повсюду оставило свои следы-крапинки. Одна крапинка, как бисерное зерно, чернела под левым глазом, другая, такая же крохотная, приютилась над правым уголком рта; крапинки, — шептал всеведущий человек, — рассыпались и по животу брызгами от родимого пятна. Родители гордились, считая родинки признаком святости дочери. Но как ни стремились они уберечь семейную тайну, народ навострил свои пятьдесят ушей. Каждому был известен секрет Айганым. И стали ее называть в степи лебедью с пестрой грудью.

Вали еще ни разу не повидал Айганым, он только жадно вслушивался в рассказы о ней. Темная страсть просыпалась в пожилом хане. И джигит только разжигал ее новыми и новыми подробностями. Узнал он, что Айганым в это знойное лето часто уходила украдкой из аула к прохладному и глубокому озеру Карасу и купалась там, защищенная от людских глаз густыми камышовыми зарослями.

— Проберись к озеру, подкарауль девушку. Убедись, правду ли о ней говорят, — наказал хан своему нукеру.

И спустя краткий срок нукер, задыхаясь от волнения, доложил, что Айганым поистине белая лебедь с пестрой грудью и что обнаженная она несказанно хороша.

Эти слова совсем взволновали хана. Он принял решение немедленно послать верного человека к Саргалдаку с предложением отдать младшую дочь ему в жены.

В те времена каждый богач, кто не стоял за ценой и мог выплатить щедрый калым скотом, мог жениться на любой приглянувшейся ему девушке. Это понимал Саргалдак. К тому же Вали приходился ему довольно близким родичем — племянником. Не мог не считаться он и с тем, что Вали был ханом, владел Черным шаныраком. И посланец принес Вали согласие Саргалдака.

Но как же с Айганым? В ее согласии не было нужды. Тогда желание или нежелание девушки идти замуж не принималось в расчет. По шариату, своду мусульманских религиозных, бытовых и гражданских законов, основанных на Коране, соглашение между женихом и невестой свидетельствовалось уже при совершении брака. И молчание невесты считалось знаком согласия. Девушки молчали. Они просто не смели поднять голос и почти никогда не произносили краткого слова «Нет!». Страх подавлял их волю. Они сознавали неизбежность судьбы и держали язык за зубами. Сказать «не согласна» — все равно отдадут замуж, только еще горше будет ее участь.

Но как поступила Айганым?

Через своих близких она обратилась к седому жениху с просьбой не селить ее вблизи Кокчетау, в соседстве с тремя ханскими женами и их многочисленными детьми. Пусть Вали избавит ее от обид и оскорблений, на которые не будут скупиться ревнивые соперницы.

— Если Вали желает меня видеть своей женой, — заключила Айганым, — то пусть переведет ханскую ставку ближе к Есилю.

Влюбленный хан принял все условия прекрасной юной невесты. После свадебного тоя он, оставив на прежнем месте своих старших жен, переселился к подножью горы Срымбет, неподалеку от Есиля, как просила Айганым. Эти события произошли к 1805 году, когда Вали исполнилось шестьдесят лет.