Промежуточная станция - страница 8

— Господин бригадефюрер не станет даже заносить предупреждение в ваше личное дело. Господин бригадефюрер способен войти в ваши обстоятельства, надо только полностью довериться ему. — Произнеся это, он улыбнулся, и Мария подумала, что ничто другое не делало его таким отвратительным, как попытка проявить дружелюбие. Эти губы, тонкой линией растянутые до ушей, эти острые, оскаленные зубы.

Он подошел вплотную и, прежде чем она успела отшатнуться, ухватил ее за локоть.

— Господин бригадефюрер лично покажет вам дорогу, — сказал он и потянул Марию за собой, не дожидаясь ответа.

Склад размещался в подвале, и коридоры, ведущие туда, блокировались фотоэлементами. Перед каждым из них бригадефюрер вынимал ключ на цепочке, прикрепленной к поясу брюк, и вставлял его в едва заметное отверстие на стене.

— Любой замок можно взломать, — пояснил он в ответ на вопросительный взгляд Марии. — Пройти незамеченным мимо фотоэлемента намного труднее. Вы себе представить не можете, что за сброд до сих пор болтается в городе. Не очень помогла и акция по их выселению в Заречье. Эти бандиты пробираются по ночам в город и крадут все, что только могут унести с собой. Даже Учреждение не чувствует себя в полной безопасности.

— Но ведь есть же лагеря, — испуганно сказала Мария.

— Вы понимаете, что говорите? Если их поместить в лагерь, они смогут потом обосноваться в городе, ведь в этом случае они получают официальное разрешение на работу.

Бригадефюрер указал рукой в конец коридора. Перед ними открылся склад, подземный зал чудовищных размеров.

— Учреждение такое огромное, — произнесла Мария. — И каждый раз, когда приходишь сюда, оно выглядит иначе. Вчера, с улицы, оно показалось мне небольшим. Здесь, внутри, все иначе. Идешь по коридору и думаешь, что вот и дошел до конца, как вдруг за поворотом открывается новый коридор. А дошел до конца нового коридора, там — новый поворот.

— Да-да, а теперь займемся делом. — Бригадефюрер стал шарить по полкам, расположенным с левой стороны, отослав Марию направо.

Здесь все было так, как на Севере. Строго охраняемый склад, где хранилось все, что необходимо человеку, но вот получить что-либо — почти невозможно.

— На Севере все эти вещи тоже были, — громко крикнула она, — вот только не про нас. Чтобы иметь право на их получение, нужно было носить форму Чужаков.

— И в чем была загвоздка? Почему ваш муж не носил форму?

— Нам пришлось бы заложить все, что мы имели, — ответила Мария. — Человек должен принадлежать самому себе и никому другому.

— Так считал ваш муж?

Мария кивнула.

— Он или дурак, или преступник. Или то и другое одновременно.

— Роланд никогда не делал ничего предосудительного.

— Я не хотел вас обидеть. — Бригадефюрер подошел к Марии, держа в руках узел с одеждой. — Вы зря его защищаете. Хорошо, он ваш муж. С другой стороны, так ли обстоит дело? Разве он вас не бросил? В одном он, пожалуй, был прав. Закладывать имущество, разумеется, совершенно бессмысленно. То, что отдаешь государству принудительно, мало чего стоит.

Он отдал Марии узел и повел ее через зал к противоположной стене. За покрытыми лаком черными дверьми, выделявшимися на белом фоне стены, находились секретные помещения.

— Здесь живут сотрудники, — сказал бригадефюрер. — Поскольку сотрудник и по окончании рабочего дня не расстается со своими обязанностями, оказалось выгоднее держать его в Учреждении постоянно. Служба требует непрерывной концентрации. Нам нельзя терять навыков. — Он открыл одну из дверей. — Здесь живу я. Переоденьтесь.

Мария ждала, что он уйдет или закроет дверь, сама она сделать этого не решалась, но бригадефюрер остался стоять на пороге, рассматривая ее безразличным взглядом. Она стала оглядываться в поисках ниши, в которой могла бы переодеться. Взгляд бригадефюрера последовал за ее взглядом, затем вновь упал на нее, скользнул по ее телу, по груди и бедрам. Долгий путь. Этим путем прошел когда-то Роланд, а после его исчезновения прокатывалась волна желания, тоски по нему.

— Как у вас тогда все было? — спросил бригадефюрер.

Мария покраснела.

— Мы были очень бедны, жили впроголодь, — сказала она, — и думали, что скоро умрем.