Промысл Божий в моей жизни - страница 13

— Ну, чем же я тебе помогу? Ведь я не чудотворец. А вот, приди ныне вечером к службе, исповедуйся, завтра причастись Святых Тайн. А после обедни пойдем к тебе на квартиру и отслужим молебен с водосвятием. А там дальше, что Бог даст. Икону же, коли ты ее боишься, принеси ко мне.

Она покорно и тихо выслушала и ушла. Вечером принесла икону св. Иоанна Предтечи. Как сейчас ее помню: вершков 8x5 величиною, бумажная олеография, в узенькой коричневой рамочке.

После Богослужения эта женщина исповедывалась у меня. Редко бывают люди такой чистоты в миру. И грехов-то, собственно, не было. Однако она искренне в каких-то мелочах каялась с сокрушением, но опять-таки мирно... Вообще она была «здоровая» не только телом, но и душою. На другой день причастилась, а потом мы пошли к ней на квартиру.

Я захватил с собою все нужное: и крест, и евангелие, и кропило, и требник, и свечи, и кадило, и ладан. А епитрахиль забыл, без чего мы не можем свершать служб. И уже на полдороге вспомнил. Что делать? Ну, думаю, не возвращаться же.

— Пойдем дальше. Ты дома дай мне чистое полотенце, я благословлю его и употреблю вместе епитрахили. Так нам разрешается по церковным законам в случае нужды. Только ты после не употребляй его ни на что по домашнему, а уж или пожертвуй в Церковь, или же, еще лучше, повесь его в переднем углу над иконою. Это тебе в благословение будет.

Квартира — самая обыкновенная комната, выбеленная чисто, везде порядок. В углу икона с лампадкой. Муж был на службе.

Отслужили мы молебен, окропили все святой водою. Полотенце она тут же повесила над иконами. Угостила меня чаем. И я ушел.

Дня через два-три я увидел ее в церкви подворья и спросил:

— Ну, как с тобой?

— Слава Богу! — говорит она — все кончилось.

— Ну, слава Богу! — ответил я и даже не задумался, что совершилось чудо. А скоро и забыл совсем. И никому даже не хотелось почему-то рассказывать о всем происшедшем. Только своему духовному отцу я все открыл, и то для того, чтобы спросить его, почему это все с ней случилось.

Когда он выслушал меня, то без колебания сказал мне:

— Это оттого, что она похвалилась. Никогда не следует этого делать, а особенно вслух. Бесы не могут переносить, когда человеку хорошо: они злобны и завистливы. Но если еще человек молчит, то они, как говорит св. Макарий Египетский, хотя и догадываются о многом, но не все знают. Если же человек выскажет вслух, то узнав, они раздражаются и стараются потом чем-либо навредить: им невыносимо блаженство людей.

— Ну, а как же быть, если и в самом деле хорошо?

— И тогда лучше «молчанием ограждаться», как говорил преподобный Серафим. Ну, а уж если и хочет сказать человек, или поблагодарить Бога, тогда нужно оградить это именем Божиим: сказать «слава Богу» или что-нибудь иное. А она сказала: «как хорошо живется», похвалилась. Да еще не прибавила имени Божия. Бесы и нашли доступ к ней, по попущению Божию.

Вот и преподобный Макарий говорит: «если заметишь ты что доброе, то не приписывай его себе, а отнеси к Богу и возблагодари Его за это».

После из-за этого случая мне многое стало ясно в языке нашем. Например, в обыкновенных разговорах люди всех стран и религий, а особенно христиане, весьма честно употребляют имя Божие, если даже почти не замечая этого.

— Боже сохрани! Бога ради! Бог с вами. Ах, Господи!

— Да что это такое Боже мой! Ой, Боже мой! и т.п. А самое частое употребляемое имя Божие — при прощании:

— С Богом!

Отчего все это? Оттого, что люди опытно, веками, коллективным наблюдением заметили пользу от одного лишь употребления имени Божия, даже и без особенной веры и молитвы в тот момент.

Но особенно достойно внимания отношение к похвалам нашего русского «простого», а, в сущности, мудрого человека. Когда вы спросите его: «Ну, как поживаете?», он почти никогда не похвалится, не скажет «хорошо» или «отлично». А сдержанно ответит что-либо такое:

— Да ничего, слава Богу...

А другие еще благоразумнее скажут, если все благополучно:

— Милостив Бог. А вы как? Или:

— Бог грехам терпит.

Или просто совсем и обычно:

— Помаленьку, слава Богу!

И повсюду слышишь осторожность, смирение и непременное ограждение именем Божиим.