Пропавшая улика. И на восьмой день - страница 32

— Какое слово?

— Хамфри.

Круглое лицо стало еще шире.

— Ах да. И я сказал вам, что не знаю, о чем вы говорите.

— Но при этом упомянули, что будете здесь всю вторую половину дня. — Ричард Квин смотрел на него с презрением. — Ну, мы пришли, Финнер. На сей раз вы увязли по уши, не так ли?

— Кто вы? — снова спросил Финнер.

— Моя фамилия Квин. — Он достал маленький кожаный футляр и открыл его. Золотой значок блеснул в солнечном свете, пробивающемся сквозь пыльное окно.

Финнер быстро заморгал. Старик спрятал футляр в карман.

— Инспекторский значок, — сказал Финнер. — Ну, рад познакомиться, инспектор. А эта леди?..

Светлые глаза вновь устремились на Джесси. Она постаралась не опустить взгляд.

— Вы не узнаете ее, Финнер?

— Нет. — Толстяк улыбнулся, скрывая беспокойство. — А я должен ее узнать?

— Думаю, да, — сухо отозвался инспектор Квин, — учитывая, что она была няней ребенка, находившегося в тот день в машине Хамфри.

— Какая машина, какой день, какой ребенок? — запротестовал Финнер. — И кто такой этот Хамфри? Я не знаю никого с таким именем.

— Думаю, Финнер, мы с вами поладим куда быстрее, если вы начнете припоминать свои грехи. Мисс Шервуд, этот мужчина сидел за рулем «шевроле» утром в пятницу, 3 июня, который остановился позади лимузина Хамфри на пустынной улице возле Пелема, и передал мистеру Олтону К. Хамфри с острова Нер, штат Коннектикут, голубой сверток, в котором находился младенец примерно недельного возраста?

— Это тот самый человек, инспектор Квин! — дрожащим голосом ответила Джесси. Она думала, должна ли указать пальцем на толстого адвоката, как делают в зале суда в кинофильмах, но решила обойтись без этого.

— Леди ошибается. — Финнер прочистил горло. — Она не видела меня в указанном месте, в указанное время, совершающим указанный поступок.

— Как вы можете лгать? — возмутилась Джесси. — Я видела вас собственными глазами, а у вас достаточно приметная внешность.

— Я сделал на этом карьеру, мисс, — заметил толстяк. — Хотя меня могла подвести память. У вас имеется что-нибудь, способное подстегнуть ее, инспектор? Скажем, подтверждающий свидетель?

— Целых три, Финнер. Мистер и миссис Хамфри и их седовласый розовощекий шофер.

— Вы имеете в виду шофера, который в то утро вел автомобиль Хамфри? — задумчиво спросил Финнер.

— Вот именно.

— Но откуда вы знаете, инспектор, что он подтвердит заявление этой леди? Я не вижу его здесь?

— Ну, мы можем скоро это выяснить. Не возражаете, если я воспользуюсь вашим телефоном?

— Ладно, избавлю вас от хлопот. — Несколько секунд Финнер молча посасывал нижнюю губу, затем повернулся на вращающемся стуле, заложил руки за жирные складки затылка и уставился в окно. — Предположим, я признаюсь, что был там в тот день, — обратился он к окну. — Ну и что из того?

Джесси посмотрела на Ричарда Квина, но он покачал головой.

— Вас интересует, какими сведениями я располагаю?

— Понимайте как хотите.

— Ну, слушайте. Вы специализировались на незамужних матерях. Вы находите покупателя, организуете женщине роды в больнице под фальшивым именем, платите ей — деньгами покупателя — и забираете ребенка, когда мать выписывают из больницы. Потом вы передаете ребенка покупателю, вероятно, вместе с поддельным свидетельством о рождении, получаете гонорар и ищете следующего клиента. Самое приятное в этом рэкете, Финнер, что все участники помалкивают о вас из чисто личных интересов. Как видите, мне известно многое.

— Я ничего не слышал, — сказал Финнер, все еще глядя в окно, хотя слушал в оба розовых уха.

— Я не собираюсь привлекать вас к суду за грязный способ зарабатывать деньги, которые вы тратите в злачных местах, Финнер. Это вам еще предстоит, когда наши ребята соберут достаточно доказательств. Но если вас беспокоит ответственность за подпольную торговлю детьми, то сейчас она меня не интересует. Я охочусь не за вами.

— О чем вы? — Финнер повернулся так резко, что пружины стула скрипнули.

— Вам придется сообщить мне, кто настоящие родители ребенка Хамфри.

Финнер уставился на него:

— Вы шутите?

— И не думаю, Финнер, — сказал старик.

Джесси затаила дыхание.

Толстяк рассмеялся: