Пропавший крейсер - страница 23
— Надо поспешить на помощь!
— А Грязнуля Фред говорит, не стоит, мол, им мешать.
— Что-о?! — взревел Ржавый. — Да я ему всю рожу расплющу кочегарной лопатой!
— Самое время! — одобрительно кивнул Дубина и поспешил вслед за приятелем, который в сердцах выскочил из каюты.
— Эй, Фред! — обрушился Ржавый на капитана в ту же минуту, когда тот, обнаружив, что сигара его потухла, и ленясь зажечь снова, заталкивал ее за щеку. — Что за пакость ты удумал? В океане тонет корабль, а ты преспокойно жрешь сигары.
— Если я перестану жевать сигары, корабль от этого не удержится на плаву.
— Вот что я тебе скажу, Фред! Я простой контрабандист, а не член какого-нибудь аристократического общества спасения на водах. Но если тонет корабль и взывает о помощи, я бросаюсь туда, пусть мне потом и придется раскаяться. Пусть меня сразу же закуют в кандалы и потащат в тюрьму. И если ты сейчас же не повернешь судно на юго-восток, подлюка ты этакая, я схвачу тебя за загривок и буду колошматить башкой о бортовой поручень так, что потом за неделю не соскрести оттуда твои куриные мозги!
— Что за дурацкая манера: чуть что переходить на личности! — раздраженно огрызнулся капитан и гаркнул в переговорную трубу: — Четыре градуса на юго-восток, полный вперед!
— Ржавый прав, — просипел пропитым голосом толстяк Паттерсон. — Скотина ты бессердечная, Фред. Такому не место среди порядочных джентльменов.
— Плевать я на вас хотел! И не просите, чтобы я еще хоть раз уволок для вас крейсер. Паршивой торпеды вы не стоите!
Тем часом на капитанском мостике снова появился Дубина, который успел наведаться в радиорубку.
— Тонущее судно на запросы не отвечает. Зато по радио со всех широт несутся приказы: любой ценой задержать «Белморэл» и, если он не сдастся по первому требованию, обстрелять из орудий.
— Слыхали?! — торжествующе воскликнул Фред и выплюнул разжеванную сигару на куртку Паттерсону. — Так что же предпочитают джентльмены: как можно скорее избавиться от крейсера и спасти свою шкуру или мчаться на помощь судну, которое, можно сказать, уже затонуло?
Ржавый вытащил револьвер.
— Еще одно слово, Фред, и десяток пуль в брюхо тебе обеспечено.
— Экий тут, право, нервный народ собрался, — недовольно буркнул Фред. — Оттого вам и не удалось ничего путного в жизни добиться, что вы недостаточно рассудительны. Мое мнение таково: рисковать не стоит.
— А наше мнение таково: нельзя бросать на произвол судьбы десятки людей на тонущем корабле!
— Вполне возможно! Хотя, на мой взгляд, тут есть о чем поспорить… — не сдавался Фред. — А впрочем, смотрите сами: перед вами — Борнео. Весь западный берег как на ладони, а корабля нет как нет. Видать, и впрямь пошел ко дну…
Ему никто не ответил. Водная поверхность океана, где совсем недавно разыгрался заключительный акт трагедии, вызванной циклоном, где люди взывали о помощи, возносили к небу молитвы, цеплялись за обломки досок, — теперь была спокойной и ровной. Океан, поглотив в свою утробу корабль, отдыхал, подобно гигантскому насытившемуся монстру. Большинству моряков «Белморэла» не раз доводилось самим попадать в кораблекрушения, и сейчас каждый из них мысленно возвращался к тем незабываемым, страшным минутам. В неподвижном воздухе, словно эхо, витали только что смолкнувшие предсмертные крики. Кроваво-красный бог солнца вздыбился над восточной кромкой горизонта, усилив оргию в лилово-багровых тонах. Из глубины океана вдруг вынырнула на поверхность бочка и весело заколыхалась на водной ряби. Значит, и четверти часа не прошло, как водная толща сомкнулась над несчастными жертвами катастрофы, и из глубин воронки, образовавшейся на месте затонувшего судна, лишь сейчас высвобождаются легкие или наполненные воздухом предметы. В одном месте вода с шумом вскипела белыми бурунами и выплюнула обломки досок и еще какие-то предметы. Посреди этой все увеличивающейся свалки хлама мелькала белая, с синей лентой, матросская бескозырка: должно быть, зацепилась за столик, который мирно колыхался рядом.
Солнце, подобно огромных размеров розе «Ля-Франс», распростершей алые лепестки, восходило над пастельно-нежным абрисом гор Борнео, и снопы его лучей простирались над скромной полотняной бескозыркой, словно скорбно склоненные знамена.