Пророчица - страница 10

Не подумайте, что я говорю это, имея в виду того Антона, с которым мы когда-то были соседями. Не знаю, чем уж он закончил, как сложилась его судьба, но к парню из тех лет все эти инвективы, конечно, не относятся. Это я в очередной раз поехал в сторону от линии своего рассказа. Виноват и постараюсь тщательнее следить за собой. Ни в чем не повинный Антон послужил лишь поводом для прорвавшегося у меня обличительного пафоса. А про него я хотел сказать только, что некоторые стороны его характера казались мне проявлениями детской незрелости, от которой давно пора бы ему избавиться и которая даже удивительна для человека с отнюдь не безоблачными детством и юностью. Не исключаю, что частично мои вспышки раздражения обуславливались тем, что я неосознанно воспринимал его поведение, как карикатурное заострение некоторых черт характера, свойственных и мне, — я вообще особым практицизмом не отличаюсь и, если мне удалось к тому времени добиться относительного благополучия, то это в большей степени надо отнести на счет удачи, подарка фортуны, а не на счет моих собственных заслуг.

И последнее, что я хотел бы еще сказать об этом обитателе нашей квартиры, с которым я имел наиболее близкие отношения, это сообщить читателям его внутриквартирную кличку. Надо сказать, что все жильцы квартиры имели свои клички, под которыми фигурировали в разговорах — за глаза, конечно. Слово «кличка» здесь не слишком подходящее, на деле эти внутриквартирные кодовые наименования — хотя и не произносимые вслух при их носителях, но тем не менее всем известные — были чем-то вроде «уличных фамилий». Во многих деревнях, как доводит до нашего сведения русская и советская литература, до последнего времени каждый житель имел две фамилии: официальную, под которой глава семьи числится в различного рода документах, и уличную, которая приклеилась к прародителям данной семьи в незапамятные времена и которая использовалась в неофициальном житейском обиходе. Вот и в нашей квартире сложилось нечто вроде этого обычая. Так вот Антон именовался «Пацан». Даже несложно понять, откуда взялось это имечко. Во-первых, он в то время был самым молодым жильцом, а во-вторых — и это, вероятно, важнее — на протяжении многих лет он был единственным подростком среди взрослых людей, так что, если нужно было кого-то за чем-то послать, то, естественно, возникало решение: «Да вот пацан сбегает». Так он «Пацаном» и остался.

Перехожу к следующим по порядку размещения жильцам. Описания остальных жильцов у меня будут покороче, потому что я был знаком с ними весьма поверхностно и многих деталей сейчас уже и не вспомню. Вторая дверь с левой стороны вела в отсек нашей квартиры, который состоял из двух смежных комнат и в котором проживала семейная пара — Афанасий Иванович и Вера Игнатьевна Жигуновы. Сразу сообщу их «уличную фамилию»: «Старожилы». Она тоже вполне прозрачна: они поселились здесь задолго до войны и были самыми старшими в квартире — Афанасию Ивановичу оставалось пара лет до пенсии, которой он терпеливо дожидался, но шестидесяти ему еще не было, Вера Ивановна была немного моложе.

Точных данных у меня не было, но, по словам Антона, уже в войну Жигунов считался в глазах коммунхоза заслуженным ответственным квартиросъемщиком и жесткой рукой управлял разношерстным коллективом жильцов, когда квартира была перенаселенной и когда здесь кипел и бурлил настоящий коммунальный содом. Почему-то на фронт его не взяли, хотя по возрасту он в полной мере для этого подходил. Может быть, это объяснялось наличием у него какого-то физического дефекта, однако в пору моего знакомства с ним больным он вовсе не выглядел. Такой среднего роста, крепенький мужичок, вполне бодрый для своих лет, с невыразительным, и одновременно неприятным лицом. Я высказываю свое впечатление, но думаю, что вряд ли на кого-то он производил впечатление симпатичного и располагающего к себе человека. Каких-либо разговоров про лекарства и его посещения поликлиники я тоже не слышал. Потому я предполагаю, что дело было не в здоровье и что бронь, предохраняющую его от призыва, он получил и сохранил в течение всей войны (когда под конец брали уже всех, кто под руку попадался), благодаря своей небольшой, но важной должности на крупном производящем некую