Пророк смерти - страница 19

– Статья еще проходит корректуру, прежде чем попадает в печать. Кто-то мог увидеть дату в моей статье и использовать ее, чтобы повесить на меня убийство, – выдавил из себя Бен.

– Это маловероятно, но мы, конечно, проверим и выясним, кто после вас мог видеть этот текст. Но почему кто-то должен хотеть повесить на вас что-нибудь? – спросил Хартман.

Бен пожал плечами. На это он ничего не мог ответить. Даже семья Кевина Маршалла никогда не пыталась привлечь его к ответственности или хотя бы вступить с ним в контакт. Из прессы он знал, что брат Маршалла солдат и ни в чем не упрекал Бена. «В такой экстремальной ситуации любой поступил бы так же», – заявил он. И вдова Кевина Маршалла, кому он выразил свои соболезнования и сожаление, не упрекала его в смерти мужа и отказалась давать прессе какие-либо комментарии. В первые два месяца после возвращения Бен получал множество писем, в которых люди выказывали ему глубокое сочувствие. Но было и несколько неприятных анонимных посланий с оскорблениями и даже угрозами. Но никто ведь не станет убивать невинную мать лишь для того, чтобы обвинить его в этом. Нет, за этим должно стоять что-то другое.

– Если это был не господин Шиллинг, с которым я встречался в его доме, то кто тогда? Значит, туда проник посторонний. Он выдал себя за Шиллинга и назвал мне дату, чтобы скомпрометировать меня. Этот мужчина и есть убийца.

Бен точно описал пожилого мужчину. Но у него было впечатление, что Хартман и его коллега, главный комиссар уголовной полиции Сара Винтер, совсем его не слушают.

– Вы сами подумайте, будь я убийцей, разве стал бы оставлять на месте преступления эти дату и время, о которых писал в статье, и тем самым компрометировать себя самого? – спросил Бен срывающимся голосом.

Хартман уставился на него и задумчиво сложил губы трубочкой.

– Это действительно странно. Возможно, вы хотели привлечь к себе внимание, чтобы вас схватили до того, как вы еще кого-нибудь прикончите.

– Мне кажется, это слишком притянуто за уши. А что с бывшим мужем Тамары Энгель? Она рассказала мне, что он агрессивен и следит за ней.

Хартман кивнул:

– Мы собираемся это проверить. Тамара Энгель действительно подала несколько заявлений на бывшего мужа, обвиняя его в сталкинге[2]. Она чувствовала, что ей угрожают. Но доказательств преследования или слежки до сих пор не было. Восемьдесят пять процентов убийц – люди из близкого окружения жертвы. Поэтому мы тщательно прорабатываем и эту версию. Но все равно возникает вопрос, откуда бывшему мужу фрау Энгель знать дату и время из вашей статьи.

Наступило короткое молчание.

– Возможно, все это просто совпадение, – сказал затем Бен.

– Вряд ли, – отрезал Хартман.

Он поднялся, подошел к коллеге и зашептал ей что-то на ухо. Та несколько раз кивнула. Потом он вернулся и встал перед столом.

– Это все? Я могу идти? – спросил Бен.

– Нет, – ответил Хартман.

Бен растерянно посмотрел на него:

– Почему – нет?

– Прежде нам нужно поговорить с прокурором. Он решит, будет ли против вас возбуждаться уголовное дело и нужно ли привлекать судью по делам содержания в предварительном заключении. А еще мы попытаемся получить ордер на обыск вашей квартиры.

– Но это просто немыслимо! Вы не можете держать меня здесь все это время!

– Можем! Теоретически у нас есть право оставить вас здесь до завтра, до полуночи, безо всякого судебного решения.

Хартман и его коллега вышли из комнаты для допроса. Слова руководителя комиссии по расследованию убийств еще звучали в голове Бена, когда к нему вошли два полицейских и вывели его. Затем у него сняли отпечатки пальцев, его ладони были тщательно проверены на предмет каких-либо иных следов. Бен должен был отдать верхнюю одежду и обувь для криминалистического исследования. После того как ему снова разрешили одеться, его отвели в маленькую холодную одиночную камеру, которая находилась в здании Управления уголовной полиции на Кайтштрассе.

Еще сегодня утром Бен поверил, что его пикирование в пропасть позади, когда Николь сообщила ему, что Лиза хочет, чтобы он пошел с ними в зоопарк. А сейчас, всего несколько часов спустя, сотрудники уголовной полиции подозревают в нем убийцу женщины. Он даже боялся себе представить, что случится, если Лиза и ее школьные друзья об этом узнают. Достаточно будет одного подозрения, чтобы заклеймить его раз и навсегда. И как только его имя просочится в прессу, он потеряет Лизу уже, наверное, навсегда. В общем, одно было очевидно: надежда, что его жизнь снова наладится, оказалась обманом. Он в стремительном падении и без парашюта продолжал нестись навстречу земле.