Просчет Антона Деникина и Симона Петлюры, или что произошло в Киеве 31 августа 1919 года - страница 6

А мы вернемся к изложению достоверных исторических фактов. Начались переговоры по существу проблемы, и Антон Кравс, чтобы избежать недоразумений, предложил все части Штакельберга вывести из центра города и определить демаркационную линию. А окончательный статус обоих войск будет определен при переговорах Кравса с Бредовым, когда тот прибудет в Киев. Штакельберг согласился, но, наклонившись к Кравсу, тихо попросил его по-немецки разрешить вывесить на балконе рядом с украинскими и российский флаг. Кравс дал свое согласие, «чтобы успокоить российскую часть населения города», – это подтверждало уже распространившиеся в городе слухи о том, что украинцы и россияне – союзники в борьбе против большевиков. Перед этим фактом Бредову и Деникину устоять было весьма сложно, и именно этого хотел достигнуть Симон Васильевич Петлюра.

Штакельберг должен был ехать в свой штаб и проинформировать обо всем Бредова, а Кравс – через некоторое время прибыть к Бредову на переговоры. Обе стороны были довольны проделанной работой. Но Кравс забыл о факторе Сальского. А тот был уже на Крещатике.

А на Думской площади началось братание россиян с украинцами, стрельцов с деникинцами, и народ, поняв, что главное действие прошло, потихоньку расходился по домам.

Выйдя в 16.50 из парадного входа Думы, Кравс со своими офицерами отсалютовал Штакельбергу. Тот сел на коня и направился по Институтской со всем своим кортежем на Печерск. Кравсу подали автомобиль, он вместе со своими офицерами поехал к Крещатику.

То, что произошло потом, очевидцы описывают по-разному.

Командир запорожцев Владимир Сальский, увидев на Думе российский флаг, выкрикнул примерно следующее: «Перед московським прапором не будемо парадувати!» Потом послал командира своего конвоя сотника Божко с казаками к Думе, один казак поднялся на балкон, сломал древко российского флага и скинул его сотнику Божко, который проскакал через толпу и бросил полотнище под копыта коня полковника Сальского.

Кравс и Станимир не видели этого безобразия. В своих мемуарах они пишут, что кто-то сорвал флаг с балкона, кинул вниз, и украинцы разодрали его на куски.

По третьей версии, когда казаки пошли на приступ Думы, требуя снять флаг, один из галичан, чтобы не доводить дело до кровопролития, сам отцепил древко от балкона и сбросил знамя запорожцам.

Но это было уже после того, как генерал увидев на Крещатике Сальского, просил полковника успокоить свое воинство и объяснил ему ситуацию. Чтобы «умаслить» высокомерного и амбициозного Сальского, Кравс тут же назначил его комендантом Киева. Пока полковник размышлял о том, что ответить своему командующему, генерал сел в автомобиль и поехал на свидание с генерал-лейтенантом Бредовым.

Такой незначительный, казалось бы, эпизод с флагом полностью перечеркнул все то, о чем договорился Кравс со Штакельбергом. Но генерал не знал еще об этом. Не знал и Станимир, возвращавшийся в Думу, когда над площадью прогрохотала пулеметная очередь и просвистели пули, эхом отозвался истошный крик сотен людей. Кравс услышал пулемет, когда автомобиль поравнялся с памятником Александру ІІІ (это напротив гостиницы «Днепр»), и в эту минуту под его машину кто-то бросил ручную гранату. От взрыва на мостовую вылетел адъютант Кравса, но шофер не растерялся, и автомобиль полетел по Царской (теперь Грушевского) на Печерск. Натворивший столько глупостей Владимир Сальский благополучно увел свою колонну.

Кравс ехал к Бредову, не зная о том, что произошло. На перекрестке Александровской (Грушевского) и Садовой его задержал деникинский конный патруль. Генерал назвал себя, и его пропустили. Было 17.50. Кравс в аудиенц-зале 5-й гимназии, его просят подождать десять минут. В 18.00 в зал входит генерал-лейтенант Николай Бредов со своим штабом, но Штакельберга среди свиты командующего Киевской группой ВСЮР нет. Все рассаживаются в кресла.

Переговоры начались словами Кравса о том, что Киев освободила Галицкая армия, которая, как и деникинцы, воюет против общего врага. Бредов ответил: «Киев – мать городов русских и украинским никогда не был и не будет!» Переговоры зашли в тупик. Видя это, Кравс поднялся, вынул свой пистолет из кобуры и, подавая его Бредову, сказал, что, раз с ним разговаривают как с побежденным, он вынужден считать себя пленником и поэтому отдает свое оружие тому, кто считает себя победителем. Взбешенный Бредов выбежал из зала. За ним последовал и его штаб. Галичане остались одни. Время шло, деникинские патрули разоружали галичан, используя свой численный перевес и то, что стрельцы исполняли приказ своего Головного атамана «не стрелять». К тому времени, когда Бредов вернулся в зал, два батальона, в том числе и ударный батальон 8-й Самборской бригады, были разоружены и перевезены в Дарницу, в деникинский лагерь для военнопленных. Ко всем эшелонам станции Киев-Товарный была приставлена деникинская охрана, на трех бронепоездах, брошенных красными, были уже деникинские команды. Киев был полностью в руках деникинцев.