Прощание с первой красавицей - страница 5

Пауза затягивалась, и Яковлев повторил вопрос, улыбаясь одними глазами:

– Как вас зовут, прелестное дитя?

– Ди-ана… – Я споткнулась на первом слоге и поперхнулась на втором.

– О, богиня Луны! – как ни в чем не бывало, будто не замечая моего смущения, продолжал он. – Изысканный симбиоз девственности и страсти, богиня-охотница, обольщающая и покоряющая мужчин.

Я уже пришла в себя и поэтому довольно эмоционально возмутилась:

– Почему же обольщающая? В ваших устах это прозвучало… почти как «развращающая». Насколько я знаю, Диана – богиня-девственница!

Яковлев рассмеялся:

– Душа моя, я не хотел сказать ничего неприятного. Просто многие не знают, что девственность в давние времена вовсе не означала то, что означает сейчас.

– Да? И что же она, интересно, означала?

– Только лишь то, что девушка была не замужем. Между прочим, слова «Дева родила» следует понимать точно так же.

– Вы меня совсем запутали. Как – «точно так же»?

– А так, что ребенок появился у незамужней, только и всего, – опять рассмеялся Яковлев. – Предлагаю сразу перейти на «ты». Принимается?

– Принимается, – кивнула я.

– Я вижу, ты грустишь в одиночестве, а мне это так близко, так знакомо. Сам совсем недавно сюда перешел, – добавил он, заметив мой непонимающий взгляд. – Здешний народ тяжело идет на сближение. Вот, собрался кофе попить, не составишь компанию? Могу показать уютный бар. Кухня скромная, ничего особенного, но кофе довольно приличный и горячие бутерброды очень даже ничего. Ну, так как?

– С удовольствием, – оживилась я.

Мы вышли на улицу и, немного потолкавшись в толпе, свернули в какую-то темную подворотню. Если бы я бродила сама, ни в жизнь бы не догадалась, что там может быть расположен бар. Назывался он незамысловато – «Тройка».

«Ага, семерка и туз», – мысленно продолжила я, вопреки словарному ряду представляя птицу-тройку из Гоголя.

– Почему – «Тройка»? – я решилась нарушить молчание: за весь путь от редакции Яковлев не проронил ни слова.

– Да Анатолий Кузьмич его знает! Народ зовет бар просто – «Трояк».

– Кто это – Анатолий Кузьмич?

– Хозяин.

– Неудачное расположение, наверняка бар полупустой, – поделилась я своими сомнениями.

Яковлев улыбнулся и, открыв дверь, молча пропустил меня вперед. Я вошла и, остолбенев, замерла на пороге. Зал был полон.

Наше появление не только не осталось незамеченным, но вызвало всеобщее оживление. Присутствующие замолчали и оценивающе уставились на меня.

– Салют самой красивой посетительнице нашего бара! – поднял приветственно руку бармен, парень с перебитым носом и крепкой челюстью профессионального боксера.

– Божественная, – Яковлев согнул локоть, – можешь опереться на меня.

«Очень кстати», – подумала я, старательно делая вид, что мне такое внимание привычно.

К счастью, мое одеревеневшее тело быстро пришло в себя, и я довольно сносно прошла между столиками. Игорь Семенович беспрестанно пожимал протянутые руки, здороваясь, раскланивался и целовал дамские пальчики под благосклонными улыбками их обладательниц. На меня же пленительные создания смотрели с плохо скрываемой неприязнью. «Ну, вот, – уныло думала я, – нажила себе врагов, сама того не желая. Прям как в кино: ну, ничего ж не сделала, только вошла!»

Яковлев усадил меня за самый дальний столик и растворился в дымном тумане, я осталась в одиночестве размышлять, чему или кому обязана столь повышенным вниманием к себе. Естественно, я нахохлилась и принялась исподтишка разглядывать посетителей бара. За столиком напротив сидели ребята, бритыми затылками и отсутствием интеллекта на лицах очень похожие на бандитов. В противоположной стороне, у окна расположились двое молодых людей в костюмах и при галстуках. Учитывая географическую близость к бару такого ведомства, как ФСБ, и непроницаемость их невыразительных лиц, я не сомневалась, что они именно оттуда. Остальные, бесшабашные и веселые, больше всего были похожи на коллег-журналистов и, как впоследствии оказалось, ими и являлись. Кроме редакции газеты «Любимый город», в которой теперь работала я, рядом находилось радио «Семь-плюс» и крошечная газетка «Почтовая карета», державшаяся на плаву только за счет платных объявлений. Но это – что касается мужчин. Девушек же, принимая во внимание, как «по-доброму» они на меня смотрели, я предпочитала не замечать.