Прощание славянки - страница 2

Уже упомянутый «другой конец города» располагался от дома Метёлкиных не так уж далеко, ибо и сам город был невелик. Комбинат да морской порт — вот и все, чем жив был город. К тому же, порт работал лишь малую часть года — короткую северную навигацию. Но уж тогда работа кипела по полной: в свете немеркнущего полярного дня без устали работали портовые краны, отгружая наработанную за целый год продукцию комбината и разгружая товары и продукты, которые позволят городу прожить еще одну темную полярную ночь.

Да, все именно так и было: морской порт на реке, уютно расположившийся в защищенной от штормов речной протоке; морские суда заходили сюда через Енисейский залив с Северного Морского пути, преодолевая сотни миль по нижнему течению Енисея.

В городе был и аэропорт. Большую часть года, когда река стояла подо льдом, он был единственной живой нитью, связывающей город с большой землей. Жилых кварталов было всего ничего, потому как и население города было невелико, а красивых зданий не было вовсе. Жителям крупных городов нелегко это понять. В большом городе непременно найдется какой-нибудь радующий глаз район, прямой зеленый проспект, устремленный вдаль правильной перспективой, ну, на худой конец, пара-тройка красивых зданий дореволюционной постройки или периода конструктивизма. Правда, старожилы рассказывали, что некогда Город-на-Протоке (таково было его полное название) тоже мог похвастаться образцами деревянного конструктивизма, но огонь, исконный враг деревянных городов, уничтожил их задолго до Лидочкиного рождения. Наученные горьким опытом люди со временем строили все больше кирпичных домов, и постепенно Город превратился в скопище стандартных пятиэтажек.

Таким образом, в Городе совсем не было оригинальных зданий, так что Лиде и другим детям даже неоткуда было узнать, что значит настоящая архитектура, а у людей приезжих, после осмотра местных достопримечательностей, иногда возникало желание промыть глаза заваркой.

Но это у приезжих… А для аборигенов воплощением местных представлений о шике являлась Колония — небольшой квартал, который построили первые поселенцы для первого поколения местных начальников. Честно говоря, местно это было довольно унылым, но все же менее унылым, чем остальная часть города.

Дома здесь стояли по большей части двухэтажные, по прошествии лет глубоко вросшие в землю, так что окна первого этажа оказались неприлично низко над землей. Пытаясь воплотить мечту-сказку о городе Солнца, архитекторы не поскупились на архитектурные излишества. Вход в каждый подъезд был расположен под небольшим, поддерживаемым прямоугольными колоннами портиком, двускатные кровли образовывали фронтоны, в советское время обильно украшенные лозунгами. На фронтоне дома, где жили самые крутые начальники, лозунгов не было, зато когда-то здесь находился живописный портрет самого товарища Сталина. После известных событий портрет неоднократно закрашивали, но не слишком успешно: иногда свежая краска местами осыпалась, а на том самом месте, как назло, оказывались поблекшие усы отца народов. Перед домами были разбиты палисадники, все короткое северное лето пестревшие цветками ноготков и Анютиных глазок.

Одна беда — все дома на Колонии были желто-серые. Возможно, это была одна из загадок мироздания, ведь периодически маляры красили фасады то в серый, то в желтый цвет, но со временем желтая краска серела, серая — желтела, и все возвращалось на круги своя.

Лида и ее приятели обожали прибегать сюда и прогуливаться посреди палисадников, арочек и фронтонов. Нужно сказать, что этим грешили и многие взрослые обыватели. Можно, конечно, сколько угодно подтрунивать над местными архитектурными изысками, но нельзя не признать — в последующие годы дела с архитектурным обликом города пошли совсем худо. Жизнь шла своим чередом, и, спустя десятилетия, страшные, смрадные бараки, в которых жили те первостроители города Солнца, которым не достались квартиры на Колонии, уступили место типовым многоквартирным домам. Причем при застройке жилых кварталов обошлись всего тремя типовыми проектами. Тоска…