Прощание в Дюнкерке - страница 18
Годжа позвонил также британскому послу господину Ньютону. Потом устало сел на диван рядом с Бенешем и прошептал:
— А они все поют… Кажется, гимн… Боже мой, от одного этого попросишь об отставке!
— Когда они приедут? — спросил Бенеш.
— Очевидно, когда согласуют, — Годжа с трудом подавил зевоту.
Бенеш вздрогнул — неужели этот человек хочет спать? Или это у него такая нервная реакция?…
Ньютон и Лакруа приехали в Градчаны вместе около двух часов ночи. Галифакс по телефону посоветовал Ньютону действовать независимо от времени суток.
Разговор длился более часа. В пять утра Годжа открыл новое заседание Совета министров:
— Глубоко сожалея, чехословацкое правительство должно принять все предложения как единое целое, подчеркивая при этом принцип гарантий против немецкого вторжения на чехословацкую территорию, которые нам предоставляют Франция и Великобритания, до того момента, когда будет можно осуществить передачу территории после установления новой границы…
В восемь часов утра из ворот Пражского Града выехала машина министра иностранных дел Крофты. Он направлялся к себе в министерство для выработки нового ответа западным державам.
Люди, которые вторые сутки в патриотическом порыве стояли у древних стен Пражского Кремля, смотрели на эту машину с надеждой. Они еще не знали, что ей не суждено осуществиться.
VIII
Фернандес спустился на набережную — на минуту задержался у парапета. По легкой ряби Влтавы плыли лебеди — белые, черные. От них веяло удивительным спокойствием. Фернандес медленно отвел глаза от этих величавых прекрасных птиц — пошел дальше, адрес, указанный на конверте, он помнил. Фернандес шел к Гофману, тому самому, которого он два года назад вытащил из франкистского плена.
Со всех сторон летели выкрики газетчиков:
— Протест советского посла!
— Беран обвиняет русских!
— Отставка правительства Годжи!
— Новый премьер — генерал Сыровы!
— Генерал Сыровы формирует новый состав кабинета!
Газеты никто не покупал, потому что ими торговали штрейкбрехеры. Пражане объявили всеобщую политическую забастовку протеста.
Дом был старый. С красивым фронтоном, двумя кариатидами, надежно поддерживающими козырек над парадным подъездом. Фонарь за стеклянными дверями светился, но дверь Фернандесу открыли не сразу.
— Я хотел бы видеть доктора Гофмана… — сказал Фернандес, опасаясь, что опрятная старушка, от которой пахло свежим хлебом, сейчас покачает головой и…
— Пан Карел спит, — сказала старая женщина, глядя недоверчиво. — Кто вы такой?
Фернандес внутренне усмехнулся. Как же представиться пожилой пани?…
Началось все с того, что после страшной голодной олонецкой зимы ушел по льду на Питер. Попал в большой магазин на Литейном, стал мальчишкой на побегушках — хозяин магазина был француз, хозяйка — полька. Говорили они каждый на своем языке, ругались почему-то исключительно по-немецки. С того все и началось. Первые уроки структурной лингвистики — немецкие ругательства вперемежку с подзатыльниками.
Наслушавшись хозяев, мальчишка являлся на кухню показывать кухарке, горничной и столующимся приказчикам, как хозяйка мириться к хозяину пошла, как хозяин садится в карты играть, как они вместе деньги считают, — кухня сотрясалась от хохота!
Работать в Петроградскую ЧК он пришел из милиции, после того как удалось внедриться в банду, кроваво орудовавшую за Охтой. Долго не могли выйти на ее главаря, нэпмана, исправно платившего финналог и не вызывавшего никаких подозрений. Потом была разведшкола. Потом — Испания…
Он был связным, хотя знал: мог бы стать актером. Типичный сангвиник, с живым подвижным лицом. С французом он умел стать французом, с испанцем — испанцем, с итальянцем — итальянцем, однажды легко сошел за светлокожего араба… Только очень редко ему снились деревянные церкви у озер. Он почти не помнил свое настоящее имя. Он постоянно менял обличье, придумывая легенды, искал, импровизировал — чтобы выжить, чтобы сделать дело, выполнить задание.
«Пожалуй, — думал теперь Фернандес, — переход через Пиренеи достался мне меньшей кровью, чем это путешествие по Чехословакии. Там рядом были товарищи. Здесь я один. Один на один с этой темной неуправляемой силой».