Прощание в Дюнкерке - страница 58

— Я снял со счета триста фунтов, — вдруг отрывисто, не поднимая на жену глаз, сказал О'Брайн. — Кроме того, если я не вернусь после 1 октября, получи в редакции мой гонорар за полмесяца. Тебе должны выплатить.

Зачем он это сказал? Чтобы не оставить семью без денег? Значит, он считает, что уже ничего не изменить? Тогда зачем он едет на континент? Грейс, кажется, догадалась и проговорила со всей осторожностью, со всей предупредительностью:

— Боюсь, дорогой, мистер Пойнт, дружба с которым никогда особенно не восхищала меня, втянет тебя в неприятности. Без него ты вряд ли стал бы добиваться поездки в Гаагу.

— Вероятно, я поеду в Мюнхен. Гитлер отказался проводить конференцию там, где предложил Рузвельт, он предпочитает свои стены.

— В Германию?! — ахнула миссис О'Брайн. — Как же так? Нет, Майкл, у нас дети, и ты имеешь определенные обяза… — она осеклась, потому что вошли Стив и Энн, их сын и дочь. — И зачем только господин Рузвельт вмешался в эту историю!

«И действительно, обывателю неясно, — думал О'Брайн, спускаясь в подземку, — какого черта нужно было господину Рузвельту посылать Гитлеру эту телеграмму с предложением созыва конференции всех стран, заинтересованных в споре. Он что, хочет присвоить себе лавры миротворца?»

Пойнта О'Брайн увидел у входа в палату лордов. Он только что поговорил с лордом Пассфильдом — Сидней Вебб резко порицал действия Гитлера, предрекал правительственный кризис во Франции, скорое падение Чемберлена, но был уверен, что войны никто не допустит.

— Старый утопист тебе не предсказал, как отзовутся на действия Рузвельта простые американцы? Не спросил тебя, зачем вообще Рузвельту чехи, если даже мы, живущие в Европе, не слишком заинтересованы в их судьбе? — насмешливо спросил О'Брайн Пойнта.

— А затем, чтобы максимально раскалить события, и тогда начавшаяся война приведет к уничтожению и фашизма, и большевизма одновременно, этих двух крайностей, мешающих дышать всему миру. Таким образом, идейные и экономические конкуренты США будут устранены. Больше нам ничего не надо. Мир будет представлять собой большой-большой американский рынок. Извини, Майкл, но ты же знаешь, это не мои мысли.

— Надеюсь, — коротко бросил О'Брайн.

Он увидел, как в палату общин в окружении приверженцев направляется Черчилль. Видимо, здесь сегодня будет жарко, если прибыли и сэр Уинстон, и сэр Роберт Ванситарт, о, и даже Иден.

— Неужели они сегодня наконец-то вставят кляп этому старому дураку Чемберлену? — спросил Пойнт.

— Это будет сенсация… — без надежды отозвался О'Брайн.

Пойнт нарочито серьезно глянул на приятеля и вдруг рассмеялся:

— Сенсация… Что вот-вот Чемберлена свалят или старикан сам упадет, к этому публика готова. Вот я действительно нашел сенсацию. Для рождественского номера «Лайфа». Это будет материал номер один.

— Что такое?

— Скажу, только не приставай потом, где я достал это.

— Даю слово.

— Я уже переправил материал в Вашингтон. Это всего лишь географическая карта. Подпись же под ней будет такая, — Пойнт сделал многозначительную паузу. — «Германская атака на СССР, сопровождаемая нападением Японии с востока, назначена на март 1939 года».

— Странно, — задумчиво сказал О'Брайн, — а мне говорили о сильной офицерской оппозиции Гитлеру в Германии.

Пойнт потер руки:

— Все это так. Я тоже слышал о недовольных генералах. Но в Берхтесгадене я сам видел истеричек, которые орали в экстазе: «Хочу ребенка от фюрера!» — едва завидев эту весьма не донжуанскую фигуру на прогулке. А потом эти бабы собирали песок с его следов на дорожке. Эти истерички самые обыкновенные немки, дочери, жены и сестры самых обыкновенных немцев… Верхушечная оппозиция и оболваненный народ — ты знаешь в истории примеры, когда им удавалось сойтись воедино? И потом… Генералы составляют заговоры от безделья. Скоро Гитлер им даст много работы, и они успокоятся. Когда я увидел эту карту со стрелками, нацеленными на Москву, меня оторопь взяла… Одно дело — натравливать на русских, совсем другое — разъярить этот народ. Война с Россией!

— Посторонние, шапки долой! — раздалось по гулким коридорам.