Прости за мою любовь - страница 8
-А вот ты не поменялся. Решил вспомнить обо мне, как только появилось очередное препятствие в виде длинной юбки? Или короткой? Я же не в курсе кого ты у нас теперь предпочитаешь!
-Не язви, тебе никогда это не шло. – Он быстро достал сигарету и сжал её между губ, в поисках зажигалки.
-Конечно, кури, я совсем не против. – Обманчиво мягко, проговорила девушка.
-Ты сама только что курила!
-В форточку если ты заметил! И это мой дом. – Гера быстро напомнил себе, что пришел не ругаться, а искать помощи. Поэтому, скрепя зубами, убрал сигарету и сел на диван рядом с девушкой.
-Так зачем ты здесь? Только не говори, что на дружескую беседу заскочил!
-Я сказал тебе, мне нужна помощь.
-Помощь разная бывает. – Она развернулась к нему лицом, прижав колени к груди. Гера мысленно улыбнулся. Она всегда так делала, когда скрывала что-то от него или внимательно слушала очередную его историю.
-Обещай, что ничего тяжелого в меня не полетит. – Аня сузила глаза и вопросительно выгнула бровь. – Пупс, мне правда нужна твоя помощь, но я слишком дорожу своей смазливой мордашкой.
-За одного только Пупса ты рискуешь уйти отсюда с расцарапанным лицом.
-Вот что я люблю в тебе больше всего – твой темперамент.
-Мне плевать, что ты во мне любил. Либо ты говоришь что за проблема, либо идешь на выход своим ходом.
-Хорошо. Мне нужно заполучить одну девушку…- Больше он ничего не успел сказать. Аня схватила одну из трех подушек на диване и набросилась на него.
-Скотина, придурок! – Гера, вопреки всему громко смеялся, закрывая лицо руками.
-Пупс, я же просил! – Сквозь смех, прокричал парень.
-Ублюдок! Тебе было мало, что ты и раньше эксплуатировал меня?! – Гера быстро спрыгнул с дивана, и отошел на несколько шагов. Растрепанная Аня быстро встала на ноги, продолжая держать в руках большую подушку.
-Не эксплуатировать, а спрашивать дружеского совета. – Уворачиваясь от летящей в голову подушки, сказал Гера.
-Только вот я что-то не припомню, чтобы ты спрашивал именно совета! Ты предлагал мне ситуацию, говорил, что это дурацкая игра! – Не целясь, она метнула ещё одну подушку. Давно ей хотелось отомстить этому смазливому парню.
-Пупс, я не при чем. Тебя же не заставляли отвечать на эти ситуации. – Он медленно приближался к девушке, которая продолжила искать предметы для орудия возмездия.
-Я не Пупс! – Взвизгнула она, и схватила вазу со столика. Гера быстро подбежал к ней, и одной рукой обнял за талию, а другой схватился на вазу.
-Ты же это несерьезно? Не запустишь в меня вазу, я же лапочка. Ты не можешь портить такое божество, как я. – Она смотрела в его зеленые глаза, словно в первый раз. Чертов индюк был прекрасен! У Геры был самый отвратительный характер, что Аня только встречала на своем пути, но его внешность компенсировала этот недостаток.
-Почему ты не можешь просто извиниться? – Прошептала она, продолжая удерживать вазу в руке. Гера быстро отобрал у неё “оружие”, и поставил её на стол, не отпуская от себя девушку.
-Потому что я не виноват. – Так же тихо ответил он, пристально смотря в серые глаза.
-Ты пользовался мной! – Полным обиды голосом, проговорила Аня, отворачивая от него лицо. Ей до жути было обидно, и если раньше она думала что простила его, то сейчас четко понимала, что пока не услышит извинений, не будет помогать этому упрямому барану.
-Пупс, ну я хоть раз в жизни пользовался тобой? – Вторая его рука легла на тонкую талию, не давая девушке шанса сбежать.
-Да! Когда выпытывал у меня информацию, как закадрить девушку!
-Я просто интересовался. Могла бы спрашивать меня что-нибудь о парнях. Я точно не чувствовал бы себя использованным. – После их ссоры, Аня долго думала, почему ни разу не обсуждала мальчиков в присутствии Геры. Просто ей и в голову не могло прийти что-то подобное.
-Извинись, и плевать виноват ты или нет, ты обидел меня! – Гера тяжело вздохнул и закатил глаза. Он никогда не мог отказать ей. Она была для него словно младшая сестра, которую он старался защищать от всего, и естественно баловать. Стоило ей только попросить, и он всегда оказывался с ней рядом и помогал, даже сейчас, когда от её старой внешности остались только ярко-серые глаза, он не мог гнуть свое линию.