Простить нельзя мстить - страница 16

Утром на рассвете к Дубровским пришел Антон Павлович, вид у него был уставший и озабоченный.

– Здравствуйте, хозяева, – приветствовал он Игната, вышедшего ему навстречу.

– Здравствуй и ты, Антон! Хорошие новости принёс?

– Новости разные. У Насти сотрясение мозга, я думаю, не сильное, она встаёт и ходит, и голова у неё не кружится, немного подташнивает, рвоты нет. Но она жалуется на боли в спине, ей трудно сидеть. Может быть, смещение позвонков? Я не специалист. Повезёте в город, там покажете врачам, они подлечат, и всё будет нормально. У Юры, думаю, всё сложнее. Мальчик ничего не помнит, даже своего имени, Настю не узнал. Молчит, как немой. Сильный шок мог спровоцировать амнезию. Вопрос: что случилось на дороге, если организм ребенка использовал самый мощный резерв – отключил память, чтобы защитить психику? – Антон снял очки, повертел их в руках и снова надел на нос. – Ребят не привел, ещё рано, они снова уснули. Если решили сегодня ехать, заберете их по пути к причалу на теплоход. Их здоровью сейчас ничто не угрожает, они могут перенести даже столь длинную дорогу.

– Спасибо, Антон, – Игнат пожал Антону руку. – Собираемся ехать в город и я, и Прокофий. Полина старается держаться, но силы её вчера покинули, ночь не спала, под утро только и прилегла, трудно ей будет с двумя больными детьми.

Тимофей встретил теплоход, как и обещал, с машиной скорой помощи, детей отвезли в больницу. Полина просила разрешить ей остаться с Юрой, но врач в приёмном покое был непреклонен:

– Нет необходимости находиться с ребенком. Сейчас ночь, дети будут спать. Если понадобится помощь – есть дежурные медсестры и врачи. Приходите завтра, во второй половине дня, тогда и поговорите с лечащим врачом, – и указал рукой на дверь. – Покиньте помещение.

Слушать о том, что мальчик находится в шоковом состоянии и никого позвать не сможет, потому что он не говорит, врач не стал.

Игнат и Прокофий сидели за столом, постаревшие лет на десять, но настроены были решительно.

– Тимофей, Полина, надо написать заявление в милицию о краже Тони неизвестными людьми. Никто из нас не видел, как это случилось, сошлёмся на Марфу Фроловну, что это могла сделать Зинаида, – Игнат победно смотрел на Тимофея, а Прокофий продолжил: – милиция объявит розыск, Тоню найдут и её вам отдадут!

– Папа, Зинаида – мать Тони, Алексей – отец, она по закону их ребенок. Нам Тоню никто не отдаст, – охладил пыл отца Тимофей. – Главное не то, у кого из нас будет жить Тоня. В чём вы оба правы, так это в том, что надо писать заявление о похищении Тони.

Общими усилиями написали заявление, все четверо его подписали и отвезли в райотдел милиции. После выполнения этой нелегкой миссии Игнат и Прокофий уехали по своим домам, а для Тимофея и Полины потянулись тяжелые дни ожидания выздоровления детей. О быстром ответе по заявлению в милицию они даже не надеялись: бюрократическая машина крутится медленно – это знает каждый, кто с ней хоть раз столкнулся.

Встречу с детьми Тимофею и Полине разрешили на следующий день после беседы с лечащими врачами одного и другого ребенка. Врачи на Полину произвели хорошее впечатление, оба были приветливы и подробно расспросили о причинах, приведших детей к тому состоянию детей, с которым они оказались в больнице. Относительно Насти был дан благоприятный прогноз на скорое выздоровление: серьезных повреждений ни позвоночника, ни внутренних органов нет, головной мозг не пострадал. С Юрой всё гораздо сложнее: потребуются длительная реабилитация и работа психиатра по восстановлению памяти. Но врачи опасались, что быстрое восстановление памяти может только усугубить психическое состояние ребенка.

– Я вас, дорогие родители, прошу не торопить нас и время, – ласково улыбался врач-психиатр, голосом и манерой говорить напомнивший Полине Антона Павловича из Кумашкино. – Я верю, нам удастся восстановить память мальчика и не навредить его психике, но для этого требуется время и время.

Первый вопрос, который задала Настя родителям, был о том, почему с ними не пришла Тоня. Полина и Тимофей оба немного растерялись, смущенно улыбнулись, и Тимофей сказал: